Не чужая смута. Один день – один год (сборник)
Шрифт:
Немного общались с одним командиром – позывной Змей. Мужик лет пятидесяти, тонкие, почти аристократические черты лица, спокойный, радушный, улыбчивый. По типу – учитель рисования из очень хорошей советской, а то и досоветской школы. Руководит разведкой здесь. Закинули им сигарет и тушёнки.
С утра в станице неподалёку от Луганска была артиллерийская перестрелка. Работали гаубицы.
Заезжали в расположение подразделения «Ночных волков» («русские мотоциклисты», как они сами себя охарактеризовали) –
Один из них из Киева, у него, что называется, «семейная трагедия». «Мне, – рассказывает он, посмеиваясь одними глазами, – мама говорит: ты предал флаг своей родины. Я ей отвечаю: мама, какой “флаг”, какой “родины”? – я родился в 1976 году в СССР!»
Происходящее в Новороссии их командир – позывной Прокурор – называет «одиннадцатым сталинским ударом» (их было в Отечественную, как известно, десять).
Белый бюст Сталина стоял тут же и присматривал за нашим скромным застольем. (Водку подали в канистре.) Приехавший вчера к нам Саша Скляр дал здесь третий концерт за день. «Когда война на пороге», песни Высоцкого, казачьи песни – Саша был нереально крут.
«Ночные волки» рассказывали, что их ополченцы-осетины заехали к украинскому блокпосту на БМП. Один вышел и спрашивает с характерным акцентом:
– Пацаны, а где тут укры стоят?
Им отвечают:
– Укры? Ну как где. Везде.
Тут другой осетин вылезает из люка и кричит:
– Как дела, брат?
Осетин, который на блокпосту стоит среди украинских солдат, на своём осетинском ему отвечает с улыбкой:
– «Как дела, брат»? Это украинский блокпост, брат!
Короче, они вежливо попрощались, сели в свою БМП и поехали обратно.
На блокпосту, к счастью, стояли совсем молоденькие украинские призывники – то ли не поняли ничего, то ли сделали вид, что ничего не поняли. Вслед стрелять не стали.
Тут много интересного, друзья.
В Луганске встретил Гришу Тишина – легендарного нацбола, пришедшего в партию лет в двенадцать, он был такой «сын полка».
С него во многом был списан Санькя Тишин, главный герой моего романа «Санькя».
Гриша по второй раз уже заезжает в Новороссию. Первый раз – ещё в мае.
В качестве ополченца.
По дороге из Луганска в Донецк на некоторых участках случаются пробки. Количество бронетехники, которое в ближайший день окажется под Донецком, мягко говоря, впечатляет.
На броне оригинальные надписи, судя по всему, имена личные: «Казак», «Зевс», «Гарант» и т. д.
Видимо, трофеи. Очень много трофеев. Эпическое количество трофеев.
Но в прошлый мой заезд я с ними не встречался.
Во что вылилось бы наступление для украинской стороны в эти дни, представить сложно. Но можно.
…Если отойти чуть в сторону, вдруг увидишь, как целое
Среднестатистический пост среднестатистической женщины с той стороны. На этот раз из Одессы, зовут Зоя.
«Вернулась вчера львовским поездом. До сих пор не могу прийти в себя от увиденного, услышанного там, на западе нашей страны. Патриотизм зашкаливает! Пофиг, на каком языке ты обращаешься, хоть на языке племени “мумба-юмба”, не говоря уже о русском. Доброжелательно расскажут, покажут, даже проведут. Моментально переходят на русский. Ходила по Львову и думала: “Где же повешенные москали?” А НЕТУ! Все хотят МИРА! Но… Не дай бог туда сунется х…ло. От мала до велика встанут на защиту родной земли. Витает в воздухе: “Не віддамо рідну Україну!” Я в захваті від нашого народу. СЛАВА УКРАЇНІ!»
…Брату Илюхе сейчас вслух прочитал, он говорит: «…В конце всё-таки не хватает “Москаляку на гиляку!”. Так и напрашивается».
Посмеялись.
…Гуляет женщина по городу и думает: где же повешенные москали, где же они? «Нету!» – отвечает сама себе, и радость её становится огромна.
Здесь, на Донбассе, тоже все хотят мира. Но его тут гораздо меньше, чем во Львове.
Я тоже люблю Львов, прекрасный город. Тоже не видел там повешенных москалей. Хорошо всё-таки, что там не вешали москалей. Здесь тоже никто не вешал украинцев. Но бомбят всё-таки Донецк.
Что-то не склеивается всё время.
…Тут нас с утра встречали двое ополченцев. Оба молодые парни. Один – с Луганска. Другой – с Краматорска. Местные, коренные. Имейте в виду, друзья мои, что и здесь, с противоположной стороны АТО, тоже вполне можно сказать: я в захваті від нашого народу.
Развозим по Донецку гуманитарку.
Два месяца назад тут был полумёртвый город с ежедневными бомбёжками. Сейчас Донецк полон машин, девок в ресторанах, ополченцев, уставших без войны, или войны так или иначе избегающих (в аэропорту по-прежнему воюют подразделения Гиви и Моторолы – но, кроме них, в городе стоят тысячи других ополченцев), город столичных гостиниц с дикими ценами, заматеревших очаровательных и прожжёных военкоров, рекламных огней и…
…И неожиданно, часа четыре назад, отработавшие (отсюда) «Грады» вообще никого, кажется, не удивили.
Украинская сторона возводит оборонительные укрепления и периодически постреливает в эту сторону. (Выяснять, кто первый стреляет, давно уже не имеет никакого смысла – откуда начинать? С утра? С обеда? С минских соглашений? Никто ничего не соблюдал – откуда ни начни.)
Украина не имеет никаких шансов закончить войну с победой. Если начнётся обещанное наступление – оно станет крахом политической системы Украины.