Не чужие
Шрифт:
Я неопределенно качаю головой. В этот момент я уже не знаю, кто здесь пьян больше. Я или он. Потому что по ощущениям сегодня мной был уничтожен бар отца. Голова идет кругом, слова все застряли в горле, не могу сформировать ни одного связного предложения.
— Отлично, тогда держись, детка, — хитро усмехается он, пробравшись ладонью под мои трусики…
Глава 32. Лера
Я закрываю глаза, не в силах выдержать его взгляд. Давид прикасается к моему клитору, делает несколько круговых
— Мокрая, — довольно заключает он, заставляя меня покраснеть.
Его пальцы внутри меня ускоряются, я бесстыдно раздвигаю ноги еще шире и подаюсь ему навстречу. Все перестает иметь значение. Даже обида на Давида, которую я копила в себе все это время.
Я начинаю ерзать бедрами, желая большего. Крепко ухватившись пальцами за простыни, подавляю крик, готовый вырваться из моего горла. Слишком сильное течет во мне возбуждение.
Одним рывком Давид разрывает на мне тонкий шелк, и я жмурюсь, ожидая, что будет дальше. Теперь я полностью обнаженная перед ним, и он может делать со мной все, что захочет. Это осознание охладило меня, потому что в этот момент я четко осознала, ЧТО происходит.
— Расслабься, — хриплым голосом тихо произносит он, нависая надо мной. Но от своих боксеров избавляться пока не спешит.
Я чувствую его дыхание на своей коже. Он обхватывает губами мой сосок. Посасывает, вызывая внизу живота болезненное томительное чувство. Вновь находит мои губы. Короткий поцелуй, и он опускается к моему животу. Ласкает языком пупок, двигается все ниже и ниже.
Потом отстраняется от меня, и я открываю глаза, не понимая, почему он остановился.
Давид смотрит на меня горящим взглядом. Столько желания, страсти и ненависти одновременно я ни разу не видела. Но я не успеваю обдумать то, что заметила в глубине его необычайных глаз, потому что он хватает меня под коленки, придвигает к себе, а потом широко разводит мои ноги и, к моему неимоверному удивлению, касается меня губами между ног.
Раньше я о таком только слышала. Сейчас же могу ощутить на себе, а еще не верю, что это происходит в реальности. Парни ведь не любят это делать, разве нет?
Я застываю, пораженная действиями Давида. Но когда к его языку добавляются пальцы, забываю обо всем на свете, полностью подчиняясь ему.
Я не могу сдерживать громкие стоны. Он дразнит меня языком, доводя до сумасшествия, я же забываю о стыде и двигаюсь навстречу его ласкам. Внутри меня словно натянулась пружина, воздуха вокруг стало не хватать, перед глазами — темнота, а в голове ни единой связной мысли.
— Кончи для меня, — слышу голос Давида, а сама уже искусала губы до крови, чтобы не начать кричать от накативших на меня ощущений.
Это так порочно. Так неправильно. Так грязно. Но и в то же время так чертовски хорошо.
Еще секунда, и пружина, стянувшая до этого всю меня, резко отпустила мое тело. На смену ей пришла сладкая судорога и хриплые стоны, которые я совершенно не могла контролировать.
Я чувствую, как по всему телу проходит приятная дрожь, и абсолютно точно ни о чем не жалею. Не могу поверить, что это произошло. С ним. Что он предпочел меня этой взрослой, красивой девушке по имени Алена…
Додумать не успеваю, так как
Он двигается внутри меня быстрыми толчками[, я цепляюсь за его шею, двигаюсь навстречу, царапаю острыми ногтями его спину. Он похож на дикого зверя, действует жестко, но и в то же время я чувствую с его стороны заботу. Он с силой сжимает мою грудь, шепчет что-то на ухо, ласкает меня руками. Я не успеваю добраться до вершины во второй раз, так как Давид уходит за грань слишком быстро.
С громким рыком он выходит[n6] из меня и изливается на живот. Я зачарованно слежу за тем, как он сжимает в руке свой член, как тяжело поднимается и опускается его грудь, как дрожит рука, на которую он оперся.
Он отстраняется от меня, ложится рядом на постель. Наши дыхания звучат в унисон. Слишком часто и слишком громко. Сердце, кажется, вот-вот выпрыгнет из груди.
— Сигаретки не найдется? — нахожу в себе смелость заговорить с Давидом первой.
Поворачиваю голову в его сторону, разглядывая его резкий профиль. Не спешу прикрываться, чтобы не выглядеть перед ним скованной малолеткой.
— Ты больше не куришь, — заявляет он, не смотря на меня, чем обескураживает и вызывает бурю возмущения. — Могу кофе заварить, — предлагает Давид и садится в постели.
Он потягивается, окидывает мое тело коротким взглядом. Нащупывает на полу свои боксеры и быстрыми движениями одевается.
— Кофе так кофе, — пожимаю плечами, прикрыв глаза. — Спасибо, что хоть не такси.
Усталость навалилась на меня, захотелось лечь под одеяло и никуда не идти. А еще чтобы Давид лег рядом и обнял со спины. Реальность пугает меня. Ведь поведение и поступки Леонова невозможно предугадать.
— Я был не в настроении вчера, — отзывается мужчина, словно его слова могут оправдать его жестокое по отношению ко мне поведение. — Можешь взять в шкафу мою футболку, если хочешь. Я пока кофеварку включу.
Давид покидает комнату, и я наконец-то могу полностью расслабиться. Долго лежу, пялясь в потолок, потом все же нахожу в себе силы подняться. На самом деле мне не мешало бы принять душ.
Я оглядываюсь по сторонам, с интересом рассматривая спальню Давида. Здесь все простенько. Светлые обои на стенах, деревянная кровать и тумбочки. Большой шкаф-купе на всю стену, плазма. Здесь чисто, словно я попала не в квартиру холостяка. Шторы на окнах сдвинуты.
Я подхожу к шкафу, не с первого раза нахожу, в какой секции искать футболку. Подношу белоснежную ткань к лицу и вдыхаю аромат Леонова. Губы сами по себе растягиваются в довольной улыбке. Час назад мне казалось, что у меня самая жалкая в мире жизнь, а сейчас я готова танцевать от радости.
Лишь бы Давид не обрезал мои крылья. Прошу, пусть у нас все хорошо будет!
Я тихонько приоткрываю дверь в коридор и крадусь мимо кухни в ванную комнату.
Из зеркала на меня смотрит растрепанная незнакомка с горящим взглядом и искусанными до крови губами. Я подставляю руки под холодную струю воды, а потом прикасаюсь ладонями к щекам. Чувствую, как подскакивает пульс. Разглядываю принадлежности для бритья, мужские гели для душа. Вчера мне было не до этого.