Не дай ему разлучить нас
Шрифт:
Остаются двое.
Я и Пит.
Наблюдаю за ним краем глаза, он холодный, отстраненный, не сказал мне за утро ни слова, даже кажется, пытается избегать соприкосновений со мной. Мне надоедает его игра в молчанку, что он пытается мне доказать? Это же смешно! Набравшись решимости, я окидываю от себя вилку с такой силой, что она, проскользнув по отполированной поверхности стола, упала на пол с неприятным шумом. Я лишь хотела привлечь его внимание, но видимо, переборщила. Пит поднимает на меня удивленные глаза и выжидающе
– Привет, - все, что смогла выдавить из себя я.
Долгий изучающий взгляд голубых глаз, заставляет съежиться.
– Здравствуй, Китнисс, - наконец отвечает он.
И снова между нами повисает молчание, неловкое и тревожное.
В коридоре слышится звук ударяющейся о стену двери, тот, кто зашел, явно не думал о том, что обитатели дома могли еще спать, затем последовали тяжелые, неспешные шаги, и на кухне появился Хеймитч.
– Уже проснулись, - тяжело вздыхает ментор, облокотившись о дверной косяк, он как-то странно смотрит на нас. – Вы женитесь.
– Нет! – в один голос отвечаем мы с Питом.
Что за мысли? Пит не делал мне предложения…
– Это был не вопрос, - прерывает мои мысли хриплый голос, - Вы женитесь. Приказ Койн, - добавляет Хеймитч.
За его спиной вижу родные мне лица.
– Я не знаю, зачем это нужно Койн, но она решила сыграть вашу свадьбу, - Хеймитч переводит свой взгляд на меня и отвечает на вопрос, который безмолвно читался в моих глазах. – В Капитолии.
Прим, мама, Гейл, Джоанна прислушиваются к каждому сказанному им слову.
– Это ужасно, - прикрывает рот руками изумленная Прим.
– Видимо, этим самым она хочет приподнять дух народа, показать, что у этой сказки счастливый конец, а что может быть лучшим доказательством, чем свадьба двух победителей, освободителей народа от деспотии, мне правда жаль, ребята, но я сделать ничего не могу, - Хеймитчу действительно жаль.
А я не могу поверить в то, что слышу. Опять они решают все за нас. Опять мы окажемся марионетками в руках Президента, Президента Койн. Нами играют, как сломанными куклами, а мы ничего не можем с этим поделать.
Мы просто пешки.
Рабы.
Все смотрят на меня с сочувствием, а Пит ушел.
Даже не удостоив меня взглядом.
– Собирайтесь, - он окидывает всех присутствующий взглядом.
– Вот уж действительно, нас ждет важный-преважный день.
Проливной дождь бушует за окном, погода будто отражает мое внутреннее состояние. Там так же, гадко и склизко. Поезд, неспешно покачиваясь, несется, сквозь леса, поля, мчась через Дистрикты, приближает с каждой секундой все ближе нас с Питом к “счастью”.
К свадьбе.
О ней мечтает каждая девушка, белое платье, гости, да ещё и сама столица Панема. Это же просто сказка, для каждой. Но не для меня. Еще больше сплина в мою жизнь добавляет
Чтобы проветриться и освежиться, я открываю окно, холодный ветер с ужасной силой бьет в лицо. Майка, волосы - вмиг я вся становлюсь мокрой от дождя, я закрываю глаза и подставляю лицо стихии. Но тут все резко прекращается.
Теплые руки ложатся мне на живот и прижимают меня к себе всем телом.
– Ты простудишься, - Пит зарывается носом в мои влажные волосы.
От него пахнет алкоголем, так вот где он пропадал все это время, в баре с нашим ментором.
– Прости меня, Китнисс, я был таким дураком, - шепчет мне он, обдавая, шею горячим дыханием.
– Ещё каким, - подтверждаю я, улыбаясь. На него невозможно злится, а я и не буду. Сейчас тот самый момент, когда мы нуждаемся как никогда в поддержке друг друга.
– Что нам теперь делать?
– спрашивает он.
– А разве мы что-то можем?- отвечаю я вопросом на вопрос.
– Единственный выход, - добавляю я немного погодя, - смириться.
***
Аромат духов парит в комнате, руки утопают в белом шелке платья, пальцы нечаянно задевают драгоценные камни на лифе, он прекрасен: жемчужная выделка, россыпь алмазов и кружево, руки скользят по корсету, шелковые нити затянуты так сильно, что дышать почти невозможно, ощупывают массивное украшение на шее, диадему в волосах. Тысячи маленьких лучиков исходят от лампы, играют с вышивкой на моем свадебном платье и утопают в волосах, уложенных в высокой прическе.
Я смотрю в огромное зеркало, я такая красивая, прекрасная, такая… ненастоящая, такая неживая. Я запрокидываю голову назад, пытаясь сдержать слезы, дышу глубоко. Но ничего не выходит, в уголке глаза скапливается и скользит по моей нежно - розовой фарфоровой щеке вниз одинокая слезинка.
Это не я! Это наряженная кукла, чертова кукла, а это платье - просто белая тряпка! Это не работа Цинны, он не сможет сотворить больше ни одного шедевра для меня, ведь его больше нет!
Вдыхаю глубоко, так, что грудь чуть не выпадает из корсета, а кружево нижнего белья неприятно скользит по нежной коже бедра, при каждом моем движении. Я чувствую себя грязной, даже вульгарной.
Сегодня день моей свадьбы, а я не чувствую радости, только неприязнь ко всему происходящему, и страх, дикий животный страх.
Они хотят опорочить этот день, выставить его напоказ для этих животных, жаждущих лишь зрелищ, ведь хлеба у них снова вдоволь.
– Китнисс? – это Эффи. – Моя дорогая, - она подходит и крепко прижимает меня к себе, завидев мои слезы, - Тише, тише, - обнимает и гладит по волосам, невзирая на прическу великолепной красоты, раньше она бы этого не сделала, война меняет всех.