Не единственная
Шрифт:
А спустя четверть часа она спешила по коридорам, пытаясь унять колотящееся сердце. Слезы радости и понимания рождались в сердце и просились на глаза, очищая душу…
— Где господин Рональд? — спросила она у Тиарны.
— Да где-то там, в дальнем флигеле, где у него мастерская, знаешь? Не уверена, что в мастерской, но где-то там… Вроде и магией он там занимается. Как вернулся вслед за тобой, так туда пошел. Тут знаешь… Ты рыдаешь, он картины пишет… У каждого свои причуды, — вздохнула Тиарна.
— Хорошо, спасибо, госпожа Тиарна, — улыбнулась Аньис, неожиданно
— О, события-то у нас какие! — сказала Тиарна мужу, когда Аньис скрылась за поворотом. — Как забегали-то оба… Эх… Ну, в дальнем флигеле никого нет, вот, глядишь, и срастется у них что. Эй, Парм, ты чего меня щиплешь! — Тиарна тонко взвизгнула. — Тоже хочешь, чтоб у нас все срослось, как у молодых?
— Да уж тебе жаловаться не на что, — усмехнулся Парм и обвил руками необъятную талию жены.
За эти годы Эдор много раз срывался. Вначале часто, потом — все реже. Научился жить в постоянном голоде, который не унять. Порой он устремлялся в Альбене, но маленькая коробочка у левого виска, почти неощутимая в иное время, взрывалась болью в голове. Такой болью, что он орал, катаясь по земле.
Благодарил наставника, что это есть… Иначе, после того, как был так близко, ему не устоять. А он слишком берег свое Сокровище, чтобы убить. Попробовав единожды, он принял в наказание вечную разлуку.
Благодарил наставника и ненавидел. Хотя бы за то, что тот мог в любой момент прикоснуться к ней, не причинив вреда. За то, что может быть с ней рядом. И еще больше — за то, что при этом она ему не нужна. Все понимал умом, сдерживал себя, воспитывал себя, но все же ненавидел.
Сказать, что он скучал по ней — не сказать ничего. Он и сейчас жил только ею. Отвлекался на дела, их было много, интересных, но каждую секунду ощущал, что где-то есть она. Не видел ее годы, но привык считать своей девочкой. И жаждал, до зверской боли хотел… того, чего хотел всегда.
А еще — услышать ее смех, увидеть, как тонкие пальчики пляшут по дырочкам топоко, как она откинет прядь волос, как губы горячо задышат от волнения, как улыбнется ему так радостно, так искренне…Да он просто сел бы и смотрел на нее, наполнял бы душу, вдыхал и слушал, радуясь всему… Наверное, подросла, похорошела. Но и всегда она была прекраснее всех.
Его девочка. Его Аньис. Его Сокровище.
… Хотелось выть от боли при воспоминании о ней.
Он изменился, и сам знал об этом. Боль меняет любого. Кого-то к лучшему, кого-то — к худшему. Эдору казалось, что он стал разумнее, сдержаннее, и, может быть, добрее. Глядя на людей, он видел в них Аньис. Видел, что они такие беззащитные, озабоченные проблемами недолговечные существа, которым нужно быстро прожить свою жизнь и все успеть. Чего они боятся? Не успеть.
Он представлял себе, что, будь Аньис с ним… если бы это было возможно. Он бы хранил ее от всех бед, чтобы ее недолгий век был полон счастья, чтобы ей было интересно и легко жить. Он сделал бы все для нее, разрушил мир и создал его снова. Чтобы радость никогда ее не покидала. Носил бы на руках Сокровище и никому не отдавал.
Он понимал, что это и есть любовь. Но стала ли она сильнее пламени, живущего в его крови?
Наставник вернулся, они еще не виделись, но Эдор получил ментальный сигнал, и знал, что Рональд здесь. Весь этот год он работал тем же, кем учитель в Альбене — советником в заморской стране Тирмеррэ. Он жил при дворе и помогал премьер-министру, заправлявшему страной. Но теперь, по возвращении Рональда, он скоро покинет этот пост и займется чем-нибудь другим.
— Я слышал, вы уезжаете? — сказал премьер-министр лорд Авлер. Он задумчиво провел рукой по седым усам, и в строгих чертах мелькнуло искреннее огорчение. — Мне жаль, лорд Эдор, что наше сотрудничество подходит к концу.
— Возможно, я еще вернусь, лорд Авлер, — вежливо улыбнулся ему Эдор. — И я в любом случае буду посещать вас иногда.
— Да, вы стали другом мне, благодарю, — кивнул старый лорд и вдруг искренне улыбнулся. — Я хотел бы сделать вам подарок на прощание… Взгляните, — он указал Эдору на небольшую коробочку из лакированного дерева на столе. — Возьмите, такое есть еще лишь у меня.
Эдор взял в руки коробочку и открыл. В ней лежал непонятный вытянутый предмет — трубка, которая изгибалась и расширялась на конце.
— Это сувенир с острова Обейли, они называю его курительной трубкой, — пояснил старый лорд. — Вот это, — он указал на небольшой мешочек, пахнущий пряной травой, — так называемый «табак». Необходимо положить его в это отверстие при помощи вот этой палочки, поджечь и одновременно втянуть воздух с другой стороны… Потом, конечно, нужно выдохнуть дым… так объяснил мне старик-торговец, снабдивший меня этой диковинкой. Мы могли бы попробовать с вами, — улыбнулся лорд и достал из стола еще одну такую же коробочку. — Просто сувенир, но, на мой взгляд, весьма любопытный.
Эдор про себя расхохотался. Ему предлагают вдыхать и выдыхать дым… Что ж, очень забавно, и даже символично.
— С удовольствием опробую вместе с вами, милорд, — ответил он.
Они неумело набили трубки, Эдор более ловко и быстро, поэтому помог старому лорду. Подожгли особыми палочками, которые лорд всегда держал под рукой. Эдор не афишировал свои магические способности и возможность управлять стихией огня. Какой прекрасный аромат, подумалось Эдору, когда он открывал мешочек с травой и аккуратно засовывал ее в отверстие трубки.
Затянулись первый раз. Лорд Авлер закашлялся с непривычки, а Эдор ощутил, как ароматный дым проникает в легкие и разбегается по крови. Ранее неведомое головокружение охватило его. Он ощутил необычную легкость, словно мозг расширился, наполнился воздухом и был готов разлететься в радостном порыве. Он затянулся еще раз… и вдруг маленькая коробочка у левого виска начала рассасываться, истончаться. И вот он уже не ощущает ее…
— Странная штука, — признался старый лорд, откашлявшись после второй затяжки. — Не уверен, что это такое уж удовольствие…