НЕ ГАДАЙТЕ НА РОМАШКАХ. Книга 2. Я РЯДОМ.
Шрифт:
– Вот и всё, Бугров, я тебя захомутала, ты мой муж,- присев рядом, поцеловала она его в губы.
– Бред.
– Ты просто устал. Завтра с тебя снимут все эти баночки и бутылочки. Твой организм заработает в обычном, здоровом режиме и тебе потребуется обыкновенная "утка".
– Ну, уж нет, только не ты. И близко не подойдёшь,- грохнул он ослабевшим кулаком по постели.
– Завтра поговорим, отдыхай, - сняла она фату.
– Мне надо переодеться. Отвернись.
– Зашибись. Ехали, ехали и вот финал, - скривился Бугров.
– Не сердись, Ромаша, мне трудно сразу перевернуть свои мозги. Ты прав. Ты мой муж... чего же мне стесняться.
Закрыв дверь, она переоделась на его глазах в белый халатик. Подсев к нему, обняла за истерзанную пулями и хирургами грудь. Из-под его прикрытых век вырывались слёзы. Она понимала о чём его терзания. Даша сжала его пальцы в кулак. Собрала губами выкатившуюся из его глаз горечь и твёрдо сказала:
– Мы справимся Ромаша. У нас всё непременно будет, как надо. Просто надо немного потерпеть и подождать.
Он погладил по ноге вверх, нырнув под халат и притянул её к себе. Она поддалась на эту его маленькую вольность: "Пусть уж!"
Сказать легко - справимся. Но Дашка не знала с чего начать. С традиционной медициной всё было ясно. Она старалась по мере возможности, сделала и дала всё, что могла. Оставалось- лезть в нетрадиционные дебри. Мудрить в произвольном полёте. Рискованно? Безусловно! Но выхода нет. Хуже-то всё равно не будет. Надо пробовать всё. Первое за что она взялась - это за свою голову, принявшись её ломать воспоминаниями бабушкиных травяных рецептов. Бабуля была травницей. Ведь лечила же та скрученных болезнями позвоночника в дугу старух. "Если б заранее знать, где упадёшь..., но надо вспомнить",- теребила она память, вкратце введя его в курс дела.
– Пустое. Не поможет.
Она не давала гарантий. Да он и не поверил бы им.
– Нам с тобой нечего терять. Хуже не будет. Будем экспериментировать, бабушкиным методом лечиться попробуем, терпи, дорогой,- заявила она ему бодро.- Либо нуль, либо плюс.
Роман кивнул: "Валяй, экспериментируй".
На ночь, без свидетелей, ворочая его тяжёлое тело, натирала травяными настоями на спирту. Он морщился, кусая от боли губы в кровь, но молчал. День за днём: таблетки, уколы, капельницы и натирания - вот что составляло её жизнь. Любая бы взвыла, дабы выматывающее занятие. А Даша была счастлива. Очень, очень... Тем более, со временем боли поутихли. "Значит, травы помогают!"- воспряла духом Дашка. Вязкий круг, она присутствовала в этой жизни и не присутствовала, разорвался. Но пока это было всё. Он лежал бревно бревном. Отсутствие конечного результата тревожили её. На неё шли неприятельские полки болезни, выкинув штыки. Не за себя шла борьба, а за него. Страшно было оставлять его без надежды. Она же останется с ним рядом в любом случае.
Романа старались не оставлять одного. То Димка принесёт гантели. То Миша закатится на своём индивидуальном транспорте, причём этот каждый день и понесколько раз. Они подружились. Миша, сам прошедший через страшное ранение, много читал ему книг, статей, а ещё рассказывал о себе. Так Ромка узнал, что парень бывший детдомовец, потом суворовское, военный институт. На танцах познакомился с девушкой. Женился. Наверное, любил, кто его знает, кровь играла. Участвовал в боевых действиях, был тяжело ранен. Жена инвалида не приняла. Вот и живёт он теперь, где придётся. Сейчас в госпитале, ждёт места в инвалидном доме. Здесь и с Лизой познакомился. Жену Миша не осуждает, квартиру у неё не отбирал. Жизнь не остановишь, а молодость проходит. Детей не было, слава Богу. "Лизонька, скорее всего, меня жалеет, - вздыхал он, жалуясь Роману.
– А очень хотелось, чтоб было иначе. Хотя разум подсказывает другое. Молодая, здоровая девчонка, на что я ей сдался? Но ведь всякое бывает. Бабы такой народ. Одна тебя утопит, другая вытащит".
– Ты прав, старичок, бабы, это золотой фонд нашей страны, - соглашался Роман.- Лузу нельзя не любить, она прелесть.
Дружественная, наполненная уютом, тёплом и чем-то очень важным для жизни атмосфера вокруг этих ребят были для него не просто важным, а глотком воздуха. Не зря он к ним так привязался. Привыкнув, Миша сидел около Романа почти сиделкой. Подать лекарство, принести воды, журналы, справиться с уткой, позвать врача или медсестру. Девчонки благодаря этому могли вернуться к дежурствам. "Миша, спасибо тебе",- прижимала ладошки к груди благодарная Дашка. Ей было намного легче заступать на смену и исполнять свои непосредственные обязанности дежурной медсестры в отделение, зная, что Бугров под его присмотром. Коротая время ребята много разговаривали. Миша рассказывал о годах проведённых в детдоме о житие бытие курсантом в училище. Вообще-то болтали обо всём, даже о смысли жизни. Помогая Ромке разрабатывать руки, и сам подсел на гантели. Но на выходные Лиза забирала Мишу к себе домой, в гости. Устраивая ему помывку и праздники с пирогами и гуляньем по городским улицам. Зато по понедельникам тогда Даше с Романом доставалось от пира пирогов с ягодой или капустой. Вот и сегодня, помахав ребятам на прощание: - "Вам без нас не скучно будет". Лиза покатила коляску с Мишей на выход.
До дома добирались на такси.
– Впервые радуюсь квартире на первом этаже, - закатывая коляску с безногим парнем в свой подъезд, каждый раз веселилась Лиза.
Давая себе каждый раз зарок, мол, этот раз точно последний она опять забирала Мишу на выходные к себе. Соседки с лестничной площадки косо посматривали на такую её бесшабашность. Лиза ради вежливости поздоровавшись, отвернулась. Ну и пусть, плевать она на них хотела. Ей с ним хорошо. К тому же он перечинил ей множество нужных в хозяйстве вещей. Очень старался помочь на кухне, вероятно, она у него укладывалась в понятие семьи.
– Миша я сама, иди программы пощёлкай.
– Насмотрелся уже. Руки-то у меня целы. Давай я овощи тебе все перечищу. Мне нравится быть около тебя. Ты такая домашняя.
– Потереть морковку сможешь?
– Покажи, - посмотрев на то, как Лиза трёт морковь, обрадовался.
– Смогу, конечно, запросто.
Он с удовольствием помогал ей готовить. Резал овощи для борща. Крутил фарш. Лепил пельмени и котлеты. Главное, чтоб Лиза показала, как это делается, дальше его уже можно было и не контролировать. Особенно ему нравилось стряпать с Лизой пироги.
– Запах семьи, дома навевают они. В школе, в младших классах, мальчик на какой-то праздник приглашал меня в семью, и там были пирожки. Запомнил на всю жизнь.
– Погрустнел парень, рассказывая ей об этом.
– Лиза, ты меня не бери больше, я привыкну. К хорошему быстро привыкаешь. Жалость плохо кончается.
Лиза старалась отмолчаться, пропускать его слова через себя. Забирая несчастного парня вновь и вновь. Но однажды он заартачился:
– Не пойду больше, на чёрт я тебе сдался, почти бомж, инвалид.
– Миш, я пироги с капустой затеяла. И одиноко одной, тоскливо. С тобой мне тепло и уютно.
– Присела она к его коляске на корточки, умоляюще смотря в растревоженные глаза.
– Тебе плохо со мной, противно?
– Лиза, ты меня не слышишь. Мне больно будет, тяжело, когда у тебя эта игра в благородство кончится. Пожалей. Я ж привыкну к тебе.
Лиза не объясняясь бралась за коляску.
– Поехали стряпать пирожки...
Опять пили чай с пахучими пирожками, гуляли и смотрели телевизор. Миша лежал на диване, проглатывая получаемую из ящика информацию с закрытыми, от удовольствия съеденных пирожков, глазами.