Не герой
Шрифт:
Из состояния задумчивости Васю выводит вошедшая в землю перед его носом автоматная очередь. Парень вскидывает автомат, стреляет наобум, перекатывается и тщательно выцеливает залегшего под кустом рябины кайсака. Степняк лежит боком к стрелку. Плавно навести оружие, задержать дыхание и нажать на спуск. Попал. Теперь отползти назад и занять новую огневую позицию.
Справа и слева звучат короткие прицельные очереди товарищей. Чудь бережет патроны. Держимся пока, не отступаем. Вдруг впереди вырастает фонтан разрыва. По ушам бьет грохот. Кто-то из чудинов бросил гранату. Проклятие! Метнувшийся в укрытие ополченец
– Отходим! – Василий приподнимается на локте, крутит головой из стороны в сторону.
Огонь чуди ослабевает. Вдруг за спиной и чуть левее врубается волшебная музыка двух десятков автоматных стволов.
– Отходим! – орет Василий.
Сам бежит назад, шагов через двадцать падает рядом с молодым безусым пареньком. Подросток сосредоточенно целится в противника из винтовки. Выстрел, еще один. Паренек удовлетворенно цокает языком. Василий пихает его кулаком в бок и машет рукой – давай, сваливай! Сам отпрыгивает в сторону и стреляет по рванувшим было вперед кайсакам. Давай!!! Огонь!!! Секунда, другая, третья, время медленно наматывается на стрелки часов, автомат в руках живет своей жизнью, выплевывая в кайсаков короткие очереди. Товарищи поддерживают огнем. Из-за спины бьют заградительным.
Кажется, отбили. Степняки залегли в сотне шагов от чудских позиций. Еще один рывок, и врага не удержать. На такой дистанции атаку пехоты можно остановить только пулеметами, а если еще кавалерия ударит… Нет, лучше об этом не думать. Впрочем, кайсаки не спешат выводить вперед свою кавалерию, видимо, держат в резерве – бегущих преследовать или засады опасаются.
Василий меняет магазин и отползает в сторону. Вскочить на ноги, бегом, десять, двадцать шагов, упасть на землю. Проползти два шага и обернуться. Противник остается на месте. Кайсаки лениво постреливают по откатывающимся чудинам. Хорошо.
«Хорошо, что мы пока живы, мы живы, и это хорошо», – долбит черепную коробку тупой речитатив.
Похоже, славный, мудрый, неустрашимый Хабулай, спаситель лесных жителей банально потерял управление своими войсками. Лопух обыкновенный, студент-недоучка, возомнивший себя боевым офицером. Бывает. Мы пока живы. Вон, автоматы слышны, а значит, разберемся.
Так получилось, что Василий отходил одним из последних, поэтому он практически не видел своих, зато ему казалось, что кайсаки хватают его за пятки. Сложно сказать, какого напряжения нервов, концентрации силы воли стоило парню не рвануть напрямик через лес, а спокойно, грамотно отступать короткими перебежками, постоянно огрызаясь огнем. Кажется, он даже зацепил одного слишком борзого узкоглазого.
В один прекрасный момент Василий понял, что голоса автоматов и винтовок ополченцев звучат не только впереди, но и справа, и слева, и даже позади. Молодой человек поднялся на ноги, прислонился к дереву и вытер пот со лба. Погодка сегодня прохладная, небо затянуто облаками, но Василий чувствовал себя так, как будто пробежал верст двадцать по Сахаре.
По ноге что-то мокрое течет. Василий механически сунул руку за спину и нащупал подсумок с пластиковой бутылкой. Вытащил емкость, глубокомысленно хмыкнул, глядя на нее. Пока он ползал по лесу, бутылку за его спиной пробило пулей. Большая часть травяного настоя вытекла, но того, что еще осталось, хватило на пару добрых глотков. Похорошело.
– Хабулай! Жив! – заорал Лушик.
– Жив. Где твои?
– Все здесь.
– Тащи своих раненых к стану. Дальше, к селу, пусть сами добираются.
– У меня треть полегла, – сокрушенно сказал селянин.
– У меня половина. Давай, собирай всех живых. Будем заслон ставить.
Люди устали. Бой вымотал селян хуже покоса. Поредевший отряд ополченцев оттягивался к своему лагерю. Решили: если не смогут задержать кайсаков в лесу, так хоть дадут время уйти своим раненым товарищам. Положение тяжелое. Противник замедлил продвижение, остановился в выжидании новых атак лесных стрелков, но стоит врагу захватить хоть одного пленного, разговорить его – это несложно, – и кайсаки поймут, что им противостоит горстка ополченцев. Впереди у кайсаков богатые села, где можно разжиться припасами, пополнить переметные сумы, да и отдохнуть на полную катушку, благо остались в селе одни женщины, дети и старики.
Задержка вражеского продвижения дала ополченцам возможность немного отдохнуть. Василий и Лушик навели среди своих людей порядок, определились с обстановкой, начали эвакуацию раненых. Пятерых охотников отправили в передовой дозор. Задача одна: следить за противником, в случае любых телодвижений со стороны кайсаков – бегом к основным силам.
– Может, мы с товарищами постреляем немного? – предложил Вахлак.
– А если они за вами побегут?
– Пусть бегают, – хмыкнул лесовик, почесывая бороду.
Старый охотник сегодня стрелял, как в тире – спокойно, тщательно прицелившись, и почти все пули в цель. Да, его винтовка била без промаха. Снайпер.
– Если зашевелятся, голову поднимут, стреляй, только осторожно, чтоб тебя в ответ не подстрелили, – разрешил Василий.
– Не подстрелят, меня медведи не задрали, и эти недоноски не догонят.
– Ты, Вахлак, молодых зря под пули не подставляй, – предупредил Лушик.
– Пойду я, – сказал лесовик, – жена просила шкуру из леса принести, ей в сени на пол бросить нечего.
– За шкурой пошел, – тихонько проворчал Лушик. – Подстрелить подстрелит, а успеет ли ободрать? Я тебя спрашиваю, – селянин пихнул Василия в бок.
– Не успеет. Только если дозорного скрадет и в лес унесет.
– Хорошая мысль. Если до вечера доживем, надо попытаться часовых утащить.
– До вечера еще дожить надо, – протянул Василий.
Впрочем, кайсаки не спешили двигаться дальше, стояли на месте. Прошло больше часа. Раненые чудины успели уйти к полю. Если все пойдет как надо, они, пожалуй, спасутся. На полевой дороге у леса стоят самоходы. До деревни раненые доберутся – это точно, а дальше как получится.
Время шло. Кое-кто из сельских удальцов порывался сбегать на нейтральную полосу, поиграть с кайсаками в стрелялки. Пришлось умерять пыл бойцов.
– Наша задача – остановить врага, не дать ему дойти до села, а не погибнуть в бою! Кто собрался судьбу испытывать? А если тебя подстрелят, как в глаза своим домашним глядеть будешь? – ругался Василий.
Наконец кайсаки решили, что чудские стрелки ушли, и двинулись по тропе. До заслона донеслись редкие винтовочные выстрелы. Это Вахлак со своими друзьями затеял старую, как мир, игру. Заодно дал своим сигнал.