Не хотите ли чашечку чая? Английские будни русских жён
Шрифт:
По приезде мы выбрали себе ботинки, лыжи и шлемы в местном пункте проката. Пофотографировались в лыжных ботинках, уродливых, похожих на приспособления для пыток. Взяли напрокат машину, чтобы добираться до гор и немедленно выкинули из головы суету и стресс лондонской жизни. В первый же день на местном карнавале, под весёлую танцевальную музыку, созерцая разряженные процессии местных школьников, я сказала себе (и своим коленям), что нас ожидает шикарное приключение. Снег, солнце и Альпы, никаких «надо», никаких «срочно», никаких принуждений – просто развлекаемся по полной.
Инструктор, немецкая родственница друзей, планировала тренировать меня на детской горке, но через час отправила на подъёмник. Сказала, что заворачиваю я интуитивно, баланс держу и вообще телом своим владею, поэтому надо сразу переходить на большую гору. Я боялась страшно, она придерживала меня всю дорогу, чтобы я никуда не въехала, но к концу дня я уже спускалась с горы самостоятельно. Еще два дня ушли на отработку приёмов, поворотов, контроля над собственным телом – абсолютно новый опыт для меня, мне казалось, я делаю что-то невероятное со своим телом, о чём раньше и помыслить не могла.
Два наблюдения, о которых моя инструктор мне сразу сообщила: «Ты боишься падать, но ещё больше ты боишься скорости. Как только набираешь скорость, сразу пугаешься и заваливаешься набок. Зачем? Весь кайф катания на лыжах – в скорости!»
Вот это уже вопрос философский. Я поняла, что я так веду себя по жизни. Боюсь падать, боюсь ошибаться, боюсь выглядеть смешно и нелепо. Поэтому частенько выбираю стратегию ничего не делать. Как только выхожу на неизведанное для себя поле, паникую, думаю, что не справлюсь, и отступаю.
Я смотрела на многочисленных дошколят на горе и не могла поверить, как быстро они учатся, как бесстрашно спускаются со склона, а мне, взрослой женщине, спуск по такой трассе кажется просто безумием. И я поняла, что как раз мой жизненный опыт меня тормозит. Когда я смотрю вниз с вершины, в этот момент столько проносится в голове: я сломаю себе шею, я ещё не родила детей, так и не осуществила важные для меня мечты, а если я сломаю позвоночник, муж меня бросит, и у меня будет нищенская пенсия по инвалидности, и нафига я на всё это подписалась. А дети не думают, они просто радостно несутся по склону, наслаждаясь скоростью. Они счастливы и свободны от страхов, которые одолевают меня.
Третье внушение, которое сделала инструктор: «Прекрати озираться. Ты постоянно боишься в кого-то влепиться, неуклюже тормозишь, заворачиваешь – и в результате падаешь. Помни, что опытные лыжники, которые несутся на полной скорости, знают, как обойти тебя, и в состоянии затормозить в любой момент, на любой скорости. Твоё дело выполнять твой собственный спуск». Когда я перестала думать о других лыжниках, я начала спускаться без падений. Колени не болели и не доставляли мне никаких хлопот. Говорят, болезни ног часто связаны с тем, что мы ходим не теми дорогами, выбираем пути, которые не доставляют нам удовольствия, и наше тело сопротивляется. Поскольку мои колени реагировали на лыжные склоны во сто крат лучше, чем на лестницы моего офиса, я сделала вывод, что с работы пора увольняться.
Обедали мы в очаровательных резных избушках прямо на склоне горы, с аппетитом поглощая яблочный штрудель с заварным кремом, баварские сосиски с тушёной капустой и знаменитый егерский чай (Jager tee), от которого розовели щёки и улетучивались страхи. Баристы и официантки в национальных костюмах разносили еду и пиво, и, судя по всему, распитие пива во время обеда совершенно не мешало немцам продолжать спуски. Лыжи оставляли снаружи безо всякого присмотра – и они не пропадали. О, законопослушная Германия! С наступлением сумерек трасса загоралась романтическими жёлтыми огоньками, и на гору съезжались те, кто отработал свой день в офисе.
Четвёртый день стал испытанием. Мы сменили гору и поехали на более сложный склон. Увидев трассу с высоты, я заявила, что спускаться по ней не буду. Но подъёмник не возил людей вниз. На новой горе было четыре крутых спуска, два резких поворота в никуда, и временами лыжня сужалась до двух метров. И она всё равно считалась простой, для новичков. На спуске я верещала всю дорогу, забыв, что я – взрослая умная женщина. Просто визжала, что не смогу, не справлюсь, это слишком страшно, а я ещё молодая и хочу жить, и вообще нет более тупого занятия, чем экстремальный спорт. Вот взять, к примеру Шумахера… Но тётка-инструктор попалась упертая, и к четвёртому спуску я хоть паниковать и не перестала, но поверила, что я могу это сделать (если три раза уже спустилась, значит, могу). У меня тряслись руки, ноги, я мысленно прощалась с жизнью, но моё тело уверенно повторяло выученные приёмы. Мне натурально хотелось спросить его: «Слушай, а как ты это делаешь, а? Я даже не знала, что ты так умеешь».
Говорят, глаза боятся, а руки делают. В моём случае ноги делали. Я поняла, что когда я смотрю с горы вниз, она пугает меня до жути. Я уже вижу себя летящей по прямой на немыслимой скорости прямо в автостоянку у подножия. А когда я перестаю смотреть вниз и смотрю только на ближайшие несколько метров, я начинаю спускаться петля за петлёй: один поворот направо, проехала несколько метров, медленно завернула, несколько метров налево, опять завернула. Так преодолевались непреодолимые склоны. Полная концентрация только на нескольких метрах впереди.
На шестой, последний день я спускалась по этой же горе на бешеной скорости. Я почувствовала в себе силы, поняла, что я могу контролировать и скорость, и сопротивление, что у меня крепкие ноги, здоровое молодое тело, мои колени меня не подводят, и я всё могу. Самым трудным оказалась борьба с собственным страхом и преодоление неверия в себя. Честное слово, всего через пять дней я выделывала на горе такие чудеса, что муж и друзья просили меня не ломать шею и притормозить. А я не могла притормозить. Я вошла во вкус, я вкусила прелесть скорости, я одержала самую главную победу над собой и над своим страхом. Я была в восторге от себя и верила, что для меня нет ничего невозможного.
Последний день мы провели, гуляя по зимнему Мюнхену, смотрели на веселящихся людей, которые разрушали наше представление о серьёзных и законопослушных немцах, и думали о том, что соотношение работы и отдыха в Германии гораздо приятнее, чем в Лондоне. Жизнь дешевле, проще, комфортнее, а качество жизни более высокое. Работа, карьера и деньги не становятся смыслом жизни, люди не теряют способности отдыхать и веселиться, живут в просторных домах и едят вкусную еду. Катаются на лыжах и много путешествуют, постоянно пьют пиво и поют песни.