Не хотите ли чашечку чая? Английские будни русских жён
Шрифт:
Надежда из Латвии. Будучи квалифицированным преподавателем иностранных языков и лингвистом от природы (свободно говорит на четырёх языках – русском, латышском, английском и португальском, также неплохо знает польский и шведский), молодая мама приложила все усилия, чтобы её дети от мужа-бразильца росли трёхъязычными. Для того, чтобы её старшая дочь общалась с бабушкой по-русски, понадобились не только визиты бабушки, но и посещение русского детского сада три раза в неделю, горы книг на русском языке и сильная мотивация мамы, которая поставила цель и методично шла к ней. Дочь, не будучи, по определению Нади, природным лингвистом, к семи годам довольно хорошо говорит по-русски, свободно общается и по-английски. Португальский, для овладения которым не было приложено столько усилий – слабое звено. Дочь понимает отца, но объясняется по-португальски с трудом, ввиду ограниченного словарного запаса. По мнению Нади, главным фактором успеха стало то, что девочка никогда не ходила в английский детский сад и не имела англоговорящих нянь, а до школы воспитывалась исключительно мамой.
В другой семье с аналогичными стартовыми условиями (мама русская из Литвы, папа из Португалии, между собой родители говорят по-английски) старшая дочь намного лучше говорит по-португальски просто потому, что проводила большую часть времени с папой, в то время как мама занималась карьерой. При этом папа оказался достаточно разговорчивым.
В ещё одной трёхъязычной семье (мама русская из Латвии, папа из Бразилии), решающую роль сыграла бабушка, живущая с семьёй дочери. Бабушки, которые занимаются воспитанием внуков, имеют неоспоримое преимущество в определении детских лингвистических приоритетов: у них много свободного времени, они любят поговорить и при этом не знают английского языка, поэтому отвечать им на более удобном английском бессмысленно. В этом случае девочка до школы тоже не ходила ни в какие детские сады, воспитывалась исключительно мамой и бабушкой, и для неё самым слабым звеном оказался английский. Что, впрочем, никого не беспокоило, потому что очень трудно не заговорить по-английски, обучаясь в английской школе. Я была поражена, насколько хороших результатов достигли две женщины в этом случае, а мама скромно пояснила, что девочка – болтушка от природы, обожает общаться и, будь в их окружении больше англичан, она, вполне возможно, так же бойко тараторила бы по-английски.
Ирина из Эстонии. Тоже прирождённый лингвист (владеет русским, эстонским, английским, немецким), но английский стал её основным языком общения задолго до рождения детей, поскольку Ирина и высшее образование получала в Англии, и карьеру строила на английском. Муж-немец не знает русского языка, за исключением нескольких расхожих слов и фраз. Начав говорить с детьми по-русски, Ирина переключилась на английский, когда дети выразили явное предпочтение этому языку. Отчасти потому, что побоялась потерять контакт с детьми, которые, как ей казалось, не понимают, когда мама говорит по-русски, отчасти потому, что английский стал для неё самой таким же родным, как русский. Когда дети перестали использовать русский вообще, бабушка отказалась с ними оставаться, потому что не может с ними договориться. Ирина начала возить детей в русскую школу по выходным, но занятия раз в неделю без других поддерживающих факторов восстановить русский язык не смогли.
Гульнара из Узбекистана. Сама преподаватель иностранных языков и носитель французского, узбекского, русского и английского, она вывезла дочь из Узбекистана в пятилетнем возрасте. То есть, русский язык был для девочки родным, как и для её младшего брата. В семье с детьми продолжали говорить по-русски, родители общались между собой на русском, мама со временем стала преподавать его иностранцам, и не было никаких причин утратить родной язык. Однако девочка-подросток сделала выбор в пользу английского и отказалась отвечать родителям по-русски. По счастью, это решение не стало окончательным, потому что в возрасте четырнадцати лет она внезапно осознала, что сдать экзамен по русскому языку будет намного легче, чем любой другой, и пришла к маме с предложением подготовить её к экзамену. Этот случай наглядно свидетельствует о том, что в ситуации с уровнем русского языка ничто не является однозначным и окончательным. Ситуация почти полного провала сменилась быстрым взлётом, и ещё неизвестно, какие решения девочка примет в будущем.
Оксана из Восточной Украины, тоже преподаватель русского языка в Лондоне. Обе дочери родились в Англии, у папы русский родной, дома говорят по-русски, с бабушками общение тоже на русском. Опять же, достигнув подросткового возраста, девочки говорить по-русски отказались. Мать с отцом продолжают обращаться к ним на русском, девочки отвечают по-английски. Им так проще и удобнее. Не надо ломать голову и искать подходящие слова. Не надо выслушивать замечания по поводу выбора грамматических конструкций. А мама прекрасно понимает по-английски. Но этот номер не проходит с бабушками. Оксана отмечает, что после каждых летних каникул, проведённых в Украине, русский язык девочек совершает огромный скачок.
Юлия из России. По образованию русист и переводчик с английского языка, в Лондоне также преподаёт русский. Как профессионал, она считает, что в этом деле нужна такая же дисциплина, как и в любом другом, это касается и обучения собственных чад. Характер у мамы строгий, поэтому русский язык в доме изучается серьёзно и системно, с выполнением упражнений и внедрением новых слов. Дети посещают русскую школу по субботам, два раза в неделю выполняют домашнее задание и готовятся сдавать школьные выпускные экзамены по русскому языку. У ближневосточного папы намного более расслабленный подход к изучению арабского, соответственно и арабский у детей тоже более расслабленный – исключительно для домашнего общения.
Встречаясь на детской площадке с русскоязычными мамами, которые общаются со своими детьми по-русски (собственно, именно так я их и вычисляю), я всегда спрашиваю, как им удалось достичь такого результата. Польщённые женщины рассказывают практически одну и ту же историю: занимались своими детьми сами, никому их не передоверяли, читали русские книжки и смотрели русские мультфильмы. И, как правило, потребовалось много-много дисциплины, прежде всего со стороны самой мамы. Потому что трудно продолжать говорить с ребёнком по-русски, когда он тебя не понимает и не делает, чтo ты просишь. Когда он упорно отвечает по-английски. Когда свёкры говорят, что ребёнку, растущему в Англии, нужен прежде всего английский, и вообще не надо насаждать ему два языка одновременно, а то у него шизофрения разовьётся. Когда папа считает, что не участвует в семейном общении на равных, и просит в его присутствии говорить с детьми на языке, который он понимает. Когда о том же просят английские подруги, соседи и гости. Когда в дом приходят школьные друзья ребёнка, которые тоже по-русски не говорят. Когда просто не хочется привлекать внимание к тому факту, что ты иностранка, обращаясь к ребёнку по-русски в общественном месте.
Если говорить о собственном опыте, то мои дети слишком малы, чтобы делать какие-то выводы. Скажу только, что несмотря на весь энтузиазм, целеустремлённость и самодисциплину мамы, одних лишь её усилий недостаточно. Необходимо обеспечивать целый ряд других факторов, и пока мои дети ещё не определились с доминантным языком я должна создать им среду, в которой их русский язык может развиваться.
После прочтения нескольких книг о билингвизме пришлось попрощаться с иллюзией, что мои дети когда-либо будут говорить, читать и писать по-русски так же свободно, как я, просто потому, что невозможно обеспечить такой уровень языка вне русскоязычной среды, а расстояние между Лондоном и моим родным городом, сложности в оформлении виз, возраст и здоровье моих родителей и пандемия коронавируса пока что никак не способствуют возможностям русскоязычного общения. К сожалению, даже опыт специально организованных мероприятий с детьми из других русскоязычных семей, которое так поощряется умными книгами про билингвизм, свидетельствует о том, что дети всё равно выбирают средством общения английский язык, а их русские мамы в присутствии английских и прочих иностранных мужей тоже автоматически переходят на английский.
Стоит ещё отметить: английский часто становится общим языком между братьями и сёстрами, и заставить их говорить друг с другом по-русски просто невозможно. Это ИХ отношения, которые они строят на том языке, который считают более подходящим. Попробуйте перестать говорить со своей сестрой или братом на родном языке и полностью перейти на другой. Понимание, может, и не будет утрачено, а вот некая тонкая интимность и доверительность уйдут. Ведь именно поэтому так важно общаться с детьми на своём родном языке, несмотря на запросы социума: как бы вы хорошо ни знали язык страны, выразить на нём свои чувства намного сложнее, чем на родном, и, следовательно, построить доверительные отношения с ребёнком – тоже. Я уж не говорю о невозможности петь колыбельные и рассказывать стишки и потешки на чужом языке просто потому, что мы их не знаем. Да и читать вслух книги на иностранном языке, спотыкаясь на незнакомых словах и теряя необходимую естественность, вы вряд ли будете охотно.
Папа по скайпу спрашивает:
– Так что же, мне теперь учить английский, чтобы с внуками общаться? А то бабушка понимает, тётка тоже понимает, один я не знаю английского.
– Папа, ни в коем случае! На тебя одна надежда. Пока ты не понимаешь английского языка, внукам придётся говорить с тобой по-русски.
Это страшное слово Брекзит
Бесконечные протесты не изменили результатов референдума