Не хотите ли чашечку чая? Английские будни русских жён
Шрифт:
Национальный фонд считается одной из самых крупных благотворительных организаций, патронируется принцем Чарльзом, большим любителем садов и исторических памятников. Фонд существует главным образом за счёт членских взносов, продажи билетов, доходов от кафе и сувенирных магазинов (не только магнитики и безделушки, но также одежда и продукты местного производства, например, джем, мёд и сыр) и пожертвований. Многие англичане настолько радеют о сохранении национальной культуры и истории, что совершают многомиллионные пожертвования или оставляют фонду в наследство своё состояние. Обслуживать огромное количество зданий и садов помогают тысячи добровольцев, без их помощи подобная инициатива была бы просто невозможна. Например, в одном из самых посещаемых поместий Аттингем Парк (Attingham Park) задействовано пятьсот волонтёров. Что движет людьми, которые в своё свободное время водят туристов по комнатам дворцов и замков? Большинство волонтёров – пенсионеры, иногда это бывшие слуги, которые провели годы, обслуживая владельцев поместья, а теперь живут по соседству. Они ищут общения, хотят быть вовлечёнными в активную социальную жизнь и приносить пользу людям. Людей влечёт на это поприще трепетное отношение к британскому культурному и историческому наследию, их искренний энтузиазм уже более сотни лет не позволяет проекту затухнуть.
По сути, объекты Национального фонда – это последняя возможность повернуть время вспять и посетить Британскую империю эпохи её расцвета.
Часть 3
Наши новые европейские реалии
Карантин страшнее вируса
Уроки локдауна
Я пригласила подругу встретиться в ближайшем парке – с первого июня как раз начались послабления карантина. И в ответ получила статью, серьёзное научное исследование о том, насколько быстро распространяется вирус, если рядом с вами кто-то чихнул или кашлянул. И двухметровая дистанция этому не помеха, так что бережёного бог бережёт. Поскольку подруга может себе позволить продолжать сидеть в доме с садом, работая из дома, и заказывать продукты по Интернету, я пришла к выводу, что локдаун её не сильно напрягает, по крайней мере, не так сильно, как угроза заболеть. Но поскольку я принадлежу к той категории людей, которая не очень подвержена риску умереть от коронавируса, для меня всё как раз наоборот.
На данном этапе жизни я тоже могу себе позволить сидеть дома круглосуточно, потому как нахожусь в отпуске по уходу за ребёнком. Собственно, локдаун никак не повлиял на моё профессиональное или финансовое положение, и у меня тоже организована онлайн-доставка продуктов. На самом деле, он не сильно снизил и мою социальную активность по сравнению с первыми месяцами декретного отпуска, но как раз в связи с декретным в какой-то момент я почувствовала, что моя самоизоляция началась на полгода раньше, чем у других людей, и до сих пор не закончилась. Ещё в начале марта, когда европейские страны стали призывать своих граждан оставаться дома, преподаватель курса по детскому массажу отметила, что предстоящий локдаун грозит обострением психических заболеваний. И я тогда удивилась, что она больше тревожится о психическом, нежели о физическом здоровье людей.
Под психическим нездоровьем она подразумевала обострение приступов тревоги и паники, депрессии, суицидальные настроения, которые всё набирают обороты в современном британском обществе. Но даже те, у кого в анамнезе не было психических заболеваний, вдруг прочувствовали «кабинную лихорадку» в полной мере. Причём, семейные люди столкнулись с возросшим уровнем конфликтов в семье и обнаружили, как мало у них общего, а одинокие ещё больше ощутили своё одиночество. Люди, которые привыкли проводить вечера в фитнесс-клубах, потеряли возможность выплескивать негативную энергию социально приемлемым и даже одобряемым способом, а те, кто проводил выходные на тусовках и вечеринках, осознали, что им невыносимо скучно в собственном обществе.
Психологические проблемы, с которыми столкнулись люди, оказались не менее серьёзными, чем проблемы финансовые. Когда я опросила ряд знакомых и родственников о том, как им сидится дома, поняла, что в подавляющем большинстве они восприняли локдаун тяжелее, чем пандемию.
Я никоим образом не умаляю угрозы, связанной с коронавирусом. Тем, кто заразился и попал в больницу, не повезло. И тем, у кого коронавирус унёс родных и близких, конечно, пришлось нелегко. Но таких около 0,5% (официально зарегистрированных заболевших на момент написания статьи – 306 тысяч и умерших – 43 тысячи на 66-миллионное население). А вот остальные 99,5% пострадали гораздо больше от карантина, чем от вируса. Причём разные категории людей пострадали по-разному.
Например, старшее поколение в большинстве своём от локдауна почти не пострадало, если не считать существенного сокращения социальной активности. Несколько улиц в нашем районе, к примеру, засели в больших домах с садами. Работу они не потеряли, потому как пенсионеры. Доход их не уменьшился – пенсии всё равно будут платить исправно. Для онлайн-доставок продуктов они в приоритете как самая уязвимая категория. В общем, если исключить риск заражения, то главная печаль – нельзя повидаться с детьми и внуками. Хотя я не удивлюсь, если многие больше по партнёрам по гольфу скучают.
Другая категория – работающие люди. Во-первых, некоторые потеряли работу или живут под угрозой её потери. Это в основном касается тех, кто задействован в сфере туризма и общественного питания. У кого-то бизнес на грани банкротства. Для них это стресс похуже вируса. Во-вторых, тем, кто работает из дома, пришлось осваивать технический процесс ускоренными темпами, а нюансов и сложностей очень много – не каждая работа сводится к написанию электронных писем. В-третьих, дети-школьники претендуют на те же комнаты и компьютеры для дистанционного обучения что и взрослые, да ещё и организовать это обучение нужно. Дети стоят на ушах. Объяснить им, почему они не могут встречаться со своими друзьями и играть на детской площадке – очень трудно, почему знакомые и незнакомые люди шарахаются от них и не хотят взаимодействовать – ещё сложнее. Многие англичане вообще обнаружили, что они никогда в жизни не проводили так много времени с собственными детьми, потому как в годик сдали их в ясли и вышли на работу.
Те, кто остались без работы временно, как мои коллеги-преподаватели, оформили себе государственную финансовую поддержку в размере 80% от зарплаты, но все, с кем ни общалась, кричат, что лучше бы работали. Говорят, скоро всё обучение переведут в режим онлайн, но им такая перспектива не нравится: преподавать по скайпу намного труднее, чем вживую, хотя, безусловно, удобнее и экономнее. Например, тратить по три часа на дорогу не нужно, платить за проезд тоже. А когда курсы возобновились через онлайн-платформы, типа скайпа и зума, обнаружилось, что и глаза болят, и спина болит, и горло, и очки новые понадобились, и ноутбуки. Я сама не люблю из дома работать – одинокое это занятие. Ну и физическая активность резко снизилась, а потребление пищи повысилось – сразу набрали по несколько килограммов. Некоторые вообще не смогли продолжать работать, потому что детей девать некуда, и ушли в неоплачиваемый отпуск.
Поскольку я сейчас принадлежу к категории молодых матерей, меня, как было уже сказано, рабочие перипетии не коснулись. Но зато я и мои знакомые мамочки столкнулись с другой проблемой: дома все сидят друг у друга на голове, и без того ограниченное общение стало вообще невозможным, а помощь в уходе за ребёнком прекратилась – детские сады и ясли закрылись, няни и частные воспитатели засели по домам, а бабушка с дедушкой помогают только советами, по скайпу. А ребёнок-то по-прежнему орёт. Колики у него, зубки режутся, настроение плохое. Прогулка всего час в день – хорошо хоть дистанцию не ограничивают. Очень быстро уговорила себя, что серфинг по пустым улицам с коляской – это и есть самый настоящий спорт, потому что занятия спортом на свежем воздухе разрешили, в отличие от праздных прогулок. Порадовалась, что моему ребёнку ещё не нужны детские площадки и разминки в парке, хватает ползания по манежу. А муж при этом работать из дома пытается. Он думал в офис выходить через пару месяцев после рождения ребёнка, но вот пустуют нынче офисы. Моей подруге так и сказали: офис будем держать закрытым, потому что так выгоднее, чем ради двадцати человек открывать – иначе правительство с арендной платой не поможет.
Есть ещё категория молодых бездетных, которые застряли где придётся. Даже если они не потеряли работу, то зачастую засели на период карантина в совсем неподходящих жилищных условиях. Либо с родителями, с которыми давно нет общего языка, либо в маленькой съёмной комнате, которая хороша для того, чтобы приходить туда переночевать после работы, а вот для постоянного пребывания мало пригодна. А порой и вовсе со случайными людьми, которые оказались соседями по съёмной квартире. Не говоря уж о невозможности устроить личную жизнь. Такие с наибольшей вероятностью нарушат карантин, потому что самоизолироваться там, где они живут, совсем невыносимо. У них и садов зачастую нет. Показательно: когда людей начали штрафовать за то, что они работают «из парка» или загорают на травке, возмутились даже те, у кого сады есть.