(Не)идеальная. Дневник пышки
Шрифт:
Дверь содрогнулась от ударов как раз в тот момент, когда красавчик Бред на экране начал, сексуально ведя бёдрами, снимать рубашку с красивого своего тела. Я подскочила на импровизированном ложе, чуть не выронила из дрожащей руки хот-дог. О боже, когда я успела его съесть до половины? С тоской посмотрела на свою грудь. По ткани хирургической робы расплылось ярко-красное пятно от кетчупа. Вечер определенно переставал быть томным.
– Круглосуточная ветеринарная помощь. Чем могу быть полезна? – гаркнула я в трубку домофона, так, что сама чуть не оглохла. Пятно кетчупа на груди я размазала
– Открывай, тут у меня пи… Ужас, короче, – прорычал селектор голосом медведя гризли. – Пулевое. Не откроешь, вынесу дверь к херам, – пообещал хозяин явно какого-то очень крутого зверя. И я ему поверила сразу и безоговорочно. Повернула ключ в замке и уставилась на гориллоподобного монстра. Руки его были вымазаны чем то ярко алым, почти по локоть. Воздух запах металлом и охрененными проблемами. Круассаны подскочили к горлу, а какао устремилось в обратном направлении.
– Где животное? – проблеяла я, чувствуя себя персонажем очень страшного фильма. Черт, ну зачем я поменялась с Прасковьей? Сидела бы сейчас у мамы в гостиной, пила бы шампанское и слушала комплименты очередного колченогого «Не Питта». И может быть даже…
– В машине, – выдернул меня из мечт амбал. – Огнестрел. Разворачивай операционную.
– Кто у вас? Бойцовый? – ну, а что? Такие обычно привозят ко мне рваных псов, которых стравливают в незаконных боях. Ненавижу таких уродов, как тот, который смотрит на меня сейчас оценивающе и как-то с подозрением, как на умалишенную. Собак они просто калечат, совсем не думая о том, что это живые существа, любящие их и преданные.
– В смысле?
– В коромысле. Пока вы тут тупите, он истечет кровью. Я спросила кто у вас? Кобель или сука? – начинаю заводиться я. Чертово какао было слишком сладким. А сахар на меня действует неоднозначно. Похлеще энергетика.
– Чего?
– О боже. Девочка или мальчик?
– Ну, скорее мальчик. Кобель, значит. Но по характеру сука редкая, – хмыкнул озадаченно мистер орангутан, даже голову почесал как вышеозначенный примат. Прелестно. Фортануло Ларисочке Степновненьке, блин.
– Ну, несите мальчика, – зачем я это сказала? Надо было сразу отказаться. И огнестрел. Какая я дура. Ну какие бои, блин? И вообще не надо было открывать.
Амбал испарился сразу, как только я пошла разворачивать оперстол. И у меня мелькнула позорная мыслишка запереться на три оборота и вызвать полицию. И почему я никогда не слушаю голоса разума?
Глава 2
1 апреля (день дурака. В моем случае отбитой идиотки) Вечер. Спешный прием (Кобель. Пулевое ранение. Скорее всего охотничий)
Твою мать
Твою мать, чтоб я сдохла.
Убить Прасковью.
Уволиться к черту.
Господи, помоги.
Я уставилась на операционный стол, на котором вальяжно развалился огромный, залитый кровью, бледный как простыня…
Да-да, вы не ослышались, бледный. В «кобеле» оказалось как минимум сто кило мышц и ярости. Красивый, породистый, и полумертвый. Он скалил крепкие зубы и тихо стонал от боли. А я, со страху
– Чего встала? Работай, – словно рабыню окрикнул меня чертов придурок, который приволок в клинику «Зверское здоровье» самого ужасного в мире зверя, истекающего кровью из огромной раны в плече.
– Вы ошиблись, наверное. Это ветеринарная клиника. Я лечу собачек, кисок там всяких, козлов иногда. Ну и так… Больница для людей в квартале отсюда. Вам туда. Там и оборудование и…
– Ты нормальная? Лечи давай бугра. Пса я потом тебе организую. Он в машине. В человеческую нам нельзя. С огнестрелом сразу ментам сообщат. А шефу нельзя сейчас светиться. Быстро…
Ну быстро, так быстро. Тем более, что аргумент появившийся в лапе борова, в виде огромного такого пистолета, весьма меня воодушевил к свершениям.
– Терпите, – пискнула я, впечатав в дыру стерильный пинцет. Надо достать пулю, потом…
– Наркоз, сука, – взревел «кобель», – дай наркоз. Ты наверное жрать ходила, когда вам рассказывали в институте, что есть такая полезная хреновина, как… Хоть спирту дай, булка.
– Не могу. У меня только для животных. Дозу я не рассчитаю, и вы тут мне отдуплите. А я потом сиди? Ага, щаз. А потом, я ведь говорила… А спирту да, можно. Я пойду бахну мензурку, а вы пока полежите тут.
– Просто заткнись. Буй, не давай ей бухать. Эта мясница пьяная наверное еще страшнее, – прохрипел чертов красавец. – Делай свою работу молча. А то я сойду с ума не от боли, а от идиотизма, которым ты фонтанируешь.
Точно, сука. Прав был орангутан. И хам еще. Что я творю? Руки действуют автоматически. Пуля лежит в лотке, страшная и смертоносная. Бледный мужик затих и, кажется, не дышит. Зато в затылок мне дышит амбал с мордой убийцы и пистолетом в лапе. Страшно, до ужаса. Но еще страшнее то, что у меня на руках умирает человек. Тут кота то для меня усыпить смертельно больного – трагедия. А здесь… Целый мужик, видимо богатый и сильный.
Тампон, жгут. Остановить кровотечение. Ушить поврежденные ткани. Наложить швы. Еще немного. Анальгетик местно. Дренаж. Повязка не тугая. Слава богу, вроде без переломов, но я не уверена. Нужен рентген, нужны материалы, нужен нормальный шовный материал, кетгут не очень у меня, нужно прижечь, вроде, рубец. Такова процедура в ветеринарии, по крайней мере. И я чувствую приближение паники. Главное успеть, пока меня не накрыла атака.
– Ну вот, а говорила не можешь, – хмыкнул за моей спиной громила. – Умница, толстая. Куплю тебе пирожок. Ну, или что там любят пухлые Айболитки? Плюшек, сушек, сладеньких ватрушек?
– Помоги, – простонала я, собрав наконец в кучу мысли. – Давай, на каталку его перекладывай и просто проваливайте к лешему, без гастрономических изысков. Антибиотики ему бы надо проколоть, и дренаж сменить через сутки. И, пожалуйста, в следующий раз выберите какую-нибудь другую лечебницу.
– В следующий раз только к тебе крошка, – многообещающе заржал мерзавец. Наверное я уволюсь все таки. Точно. Выйду замуж за колченогого кролика Роджера золотозубого, Чего от добра добра то искать? Осяду дома, буду с Клео смотреть сериалы и обжираться до икоты. А потом…