(Не) люби меня
Шрифт:
— Не стреляйте! — крикнула я, и голос мой прозвучал слабо и жалобно. — Пригласите священника, я согласна…
Ланвен зажала мне рот ладонью, а сэр Ролф досадливо дернул головой.
— Не глупите! — Ланвен придавила меня к постели, потому что я пыталась встать. — Не смейте!
Я заплакала от бессилья, но в это время в коридоре раздался еще один голос — и мы все сразу узнали королеву.
— Что это вы задумали?! — услышала я ее гневный крик. — Уходите немедленно! Что за побоище вы устроили в королевском замке?
— Я наместник
— В отсутствие короля — я наместник! — сказала она веско и властно. — А вы. принц, всего лишь мой сын, и обязаны подчиняться. Великий Понтифик еще не подтвердил моего развода, и корона пока на моей голове! Поэтому извольте покинуть это место!
Вам должно быть совестно за то, что вы делаете — испугали бедную больную женщину! Король узнает о вашем постыдном поведении! А ты, Ирвин… Как ты мог?
Ответом ей было невнятное ворчание и даже извинения, а потом в коридоре стало тихо.
— Они ушли, — сказала королева, приподнимаясь на цыпочки и пытаясь заглянуть через разбитую дверь в спальню. — Вы целы, леди Диана?
Рыцари мигом растащили столы и сундуки, пропуская королеву, и она вошла, прикрывая рот и нос платком. Она сразу заметила раненного сэра Криспина и сказала, что отправит к нему врача немедленно.
— Ну вот, — подходя к кровати, она благожелательно кивнула Ланвен и хотела погладить меня по голове, но я отшатнулась.
— Прошу вас, уходите, — сказала я глухо. — Вы можете заразиться.
— Все в руках Божьих, — ответила она просто. — Не думайте об этом, и ничего не бойтесь.
— Вашими молитвами с нами ничего не случилось, — Ланвен смотрела на королеву в упор. — Только дверь пострадала.
— Я пришлю плотников, — сказала королева успокаивающе. — Мне жаль, что вам пришлось такое пережить. Но мой муж умеет ценить верность, и вы все будете щедро вознаграждены. А вам надо отдохнуть, мое дитя, — она наклонилась надо мной и благословила, коснувшись ладонью моей макушки, — Вы обязательно поправитесь. Думайте о том, что не пройдет и месяца, как Дидье вернется.
Не знаю, была ли это усталость от болезни или страха, или ее добрые слова подействовали, но я уснула под перестук молотков плотников, и крепко проспала весь день и до следующего утра, а когда проснулась и открыла глаза, то увидела короля.
Глава 28. Вопреки всему
Почтовый голубь примчался ночью, но Дидье еще не спал. Проклятые лорды не желали жить мирно, и все время норовили взбунтоваться. Он планировал решить дело миром и быстро, а завяз в тайной войне, что они вели, на недели.
Благожелательные днем, северные лорды превращались в настоящих демонов ночью. Они нападали исподтишка не только друг на друга, пытаясь захватить золото и скот, но и на королевские дозоры, встречавшиеся на пути.
Когда из Ланвара принесли письмо, Дидье не думал возвращаться. но прочитав несколько строк, написанных легким угловатым почерком жены, вскочил, не в силах усидеть. Диана больна!.. Черная оспа!..
— Назначаю сэра Вулфа эмиссаром, — распоряжался он на ходу, натягивая дорожные сапоги и набрасывая меховой плащ. — Со мной поедут пять человек, остальные будут здесь. Пресекайте попытки разбоев, ведите переговоры о примирении кланов. Пережените их всех, к чертям! Чтобы забыли делить коров и овец!
— Вы уезжаете, сир? — спросил новоявленный эмиссар, потрясенный до глубины души.
— В Ланваре оспа, — коротко бросил король. — Я должен быть там.
— Но тогда вам разумнее остаться здесь!
— Остаешься ты, — король снял с пальца перстень с печатью и перебросил его сэру Вулфу. — Решаешь все от моего имени, за исключением казней и телесных наказаний. Приказ ясен?
— Да, ваше величество.
Бешеная скачка в столицу промелькнула как один серый день. Дидье не мог вспомнить, сколько было привалов, и были ли они вообще, мысли его находились неотступно с Дианой. Тегвин не написала о себе и сыне, значит, с ними все хорошо.
И его разум отметал тревогу о них, зато при воспоминании о Диане сердце тоскливо сжималось. Неужели, небеса заберут ее, едва подарив ему?
Как наяву ему грезилось ее смуглое лицо — такое выразительное, то смеющееся, то гневное, то преображенное страстью. Она назвала его по имени — и он едва не умер от счастья. Он был уверен, знал, что она полюбит его. Для женщины оковы любви куются быстрее, чем для мужчины.
Оспа!..
К чертям оспу. Он не позволит никому вырвать эту женщину из его объятий. Надо будет — бросит вызов и небесам.
Они приехали в Ланвар утром, и кони промчались по мощеным улицам, пугая редких прохожих. Тегвин встретила его на крыльце, невероятным образом угадав, что он приедет именно сейчас.
— Где Диана? — крикнул Дидье, спрыгивая на землю и перебрасывая поводья подбежавшему груму. — Жива?
— Жива, хвала небесам, — Тегвин молитвенно сложила руки.
Король хотел бежать наверх, но королева остановила его.
— Вы не пойдете вот так, — сказала она строго, указывая на его пропыленную и заляпанную грязью одежду, — прежде вымоетесь, переоденьтесь в чистое, протрите руки лавандовым маслом.
Дидье покорно выполнил все, что она говорила, и, наконец-то вошел в спальню. Он мельком заметил, что дверь в его прежний кабинет теперь стояла новая — из светлого клена, а не дубовая, как раньше. Надо будет спросить Диану, зачем ей вздумалось менять дверь… Но потом он увидел свою метрессу, и забыл обо всем.
Она спала, и показалась королю совсем маленькой, худой и беззащитной, сплошь обмотанной тканевыми бинтами. Сквозь разошедшиеся полоски ткани виднелись острые косточки на запястьях и скулы, покрытые язвочками. Пахло серой и лавандой, а черные волосы, заплетенные в косу, потеряли свой шелковистый блеск.