Не мешайте палачу
Шрифт:
– Хорошо тебе, – завистливо вздохнул Коротков, – ты еще что-то чувствуешь применительно к работе. А я вот чувствую, что у меня в голове совершенно сырая перловая каша, которая никак не сварится, а когда сварится, то окажется абсолютно несъедобной. Ну что, по домам?
– Пошли, – согласилась Настя. – Все равно ничего уже не высидим.
Они оделись, вместе вышли на улицу и не торопясь пошли к метро. Насте нужно было на «Тверскую», но она не любила ходить по лужам и грязи и предпочитала спускаться под землю на «Чеховской», которая была поближе к Петровке, и уже оттуда переходить на нужную станцию. Однако Юра повел ее совсем в другую сторону.
– Пошли до «Театральной», – сказал он голосом, не терпящим возражений. – Воздухом подышим.
Настя покорно поплелась рядом. Собственно, она открыла уже рот, чтобы категорически отказаться от прогулки,
Так и оказалось. Коротков повел ее сначала в «Галантерею», потом в «Березку», и так подряд во все магазины вдоль Тверской. В конце концов они выбрали для Людмилы красивый гарнитур из малахита в «капельном» серебре, а Настя заодно купила себе несколько пар колготок. Если уж идти пешком, так хоть какая-то польза должна быть, думала она, покупая в придачу еще и мыло, зубную пасту и шампунь. Запас месяца на два, чтобы по крайней мере уж об этом какое-то время не беспокоиться.
Павел чувствовал себя совсем плохо, но знал, что это скоро пройдет, нужно только немного потерпеть. Он тоже был наделен даром, как и все члены его группы, но его способности были куда слабее. Он мог заставить человека оцепенеть, расслабиться, не сопротивляться, но это требовало от него колоссального напряжения, такого изматывающего, что после этого ему нужно было долго приходить в себя. Даже Рита могла делать это без всякого усилия. А уж заставить человека сделать что-то, подавив его волю и навязав собственную идею, Павел Сауляк не мог ни при каких обстоятельствах. Что уж говорить о Мише Ларкине, который вообще мог все.
Павел родился в Венгрии, в семье военного атташе, и детство его прошло в тесном мирке советской посольской колонии. Отец, кадровый офицер, с младенчества приучил сына к дисциплине и сумел внушить ему мысль о том, что раз и навсегда заведенный порядок – это просто здорово, это рационально и удобно всем. Мальчик поверил. Поверил искренне, с каждым днем убеждаясь в правоте отцовских слов.
В те годы он носил имя Владимир, да и фамилия у него была совсем другая. Он был способным, веселым, общительным пареньком, говорить начал сразу на двух языках – русском и венгерском, поэтому родители отдали его не в посольскую русскую школу, а в городскую, венгерскую, правда, самую престижную, где учились дети партийно-государственной элиты. Володя приобрел множество друзей, постоянно ходил в гости к одноклассникам, и это послужило хорошим и вполне благопристойным поводом для того, чтобы его родители начали знакомиться поближе с родителями друзей своего сына.
В те времена послом СССР в Венгерской республике был человек, который в недалеком будущем возглавит КГБ и сломает жизнь славному общительному пареньку, сыну военного атташе. Но кто ж тогда мог это предвидеть…
После Венгрии была Чехословакия, откуда Володина семья уже окончательно вернулась в Москву после «Пражской весны» 1968 года. Ему было семнадцать, он как раз закончил школу, свободно говорил по-венгерски и по-чешски. Ему была прямая дорога в Высшую школу КГБ. Правда, для того чтобы быть в нее принятым, нужно было отслужить армию. Володю это не пугало, он был хорошо развит физически, здоров и приучен к дисциплине.
Армия действительно не показалась ему чем-то ужасным. Он служил хорошо, более того, служил с удовольствием. Его абсолютно не раздражало то, что выводило из себя других солдат. Подъем и отбой по часам, физзарядка, изматывающие спортивные упражнения и тренировки, зубрежка уставов и инструкций, мытье полов – все это давалось ему легко, не принося ни малейшего дискомфорта. Именно так он и жил всю жизнь с самого рождения, именно к этому его с колыбели приучил отец. Беспрекословное подчинение старшему, жесткая дисциплина и следование установленному распорядку. Не надо ни о чем думать, не надо принимать никаких решений, за тебя уже все продумали и решили, твое дело – выполнять. Володю это устраивало. У него было яркое и богатое воображение, его душа была тем самым «мрачным каменным домом с наглухо заколоченными ставнями, в сумрачных покоях которого справляются пиры», как писал Кречмер о людях, подобных ему. И он радовался, что необходимость принятия мелких повседневных решений на нем не лежит, не отнимая, таким образом, время, внимание и силы, которые нужны ему для жизни в своем сверкающем внутреннем мире.
После армии была Высшая школа, где проблем
Совершенно случайно Володя узнал о том, что в его ведомстве существует сверхсекретная лаборатория, в которой разрабатываются проблемы применения гипноза и прочих нетрадиционных воздействий в специальных целях. Его одолело любопытство, и он нашел ходы в эту лабораторию, просто чтобы посмотреть, чем же они там занимаются.
– Вот, – сказали ему, – специальный энцефалограф, наша последняя разработка. Позволяет сразу же определить, есть ли у человека потенциал и имеет ли смысл с ним работать. Хочешь попробовать?
– Конечно, – сразу же загорелся Володя.
На него надели шлем, подключили датчики. Что-то зажужжало, забибикало, потом все прекратилось, шлем сняли.
– У тебя есть задатки, правда, небольшие, – сказали ему в лаборатории. – Но ты, видимо, о них не знал и совершенно этим не занимался, не развивал их. Биотоки мозга довольно мощные, но ты не умеешь направлять их в нужную для тебя сторону.
– Конечно, не умею, – растерялся Володя. – А как это?
– Можно научиться, мы разрабатываем здесь специальные методики, как раз для этого. Понимаешь, мало иметь какой-то дар от природы. Нужно обязательно уметь им управлять, использовать его, иначе он будет лежать в твоем организме мертвым грузом, никому не нужный и не востребованный. Нужно тренироваться, совершенствоваться. Я скажу тебе то, чего ты, может быть, не слышал, – продолжал приятель. – Природа довольно щедро наделяет людей биоэнергетическим потенциалом и всякими такими способностями. Для природы на самом деле это норма, а не исключительный случай. Но людям никто никогда раньше этого не объяснял, и если вдруг у кого-то обнаруживался дар, это считали необычным. В одних случаях человека признавали святым и канонизировали, в других – считали колдуном или ведьмой и сжигали на костре, в третьих – этот человек становился целителем, шаманом, знахарем, табибом – у всех по-разному. Но факт именно в том, что эти способности считались исключительными, нерядовыми, необычными. А многие вообще в них не верили и считали шарлатанством. А все почему? Да потому, что дар проявлялся случайно, а значит – редко, и еще более случайным и редким было, когда его обладатель умел им управлять и использовать его. С развитием техники, уже в наше время стало возможным определять биоэнергетический потенциал каждого человека, вот и выяснилось, что он не только у этих выдающихся личностей такой высокий, а почти у каждого седьмого-восьмого человека. А у каждого четвертого-пятого он достаточно высокий, чтобы считаться выше среднего. И из всех людей, которые природой так одарены, только один на десять тысяч умеет что-то с этим делать. Остальные и знать не знают, что у них это есть, только все кругом удивляются, что у этих людей в руках посуда постоянно бьется, что в их присутствии у других голова начинает сильно болеть или, наоборот, боль проходит. В общем, я тут много могу рассказывать. А если короче – мы разработали специальную систему тренировок, которая позволяет выжимать максимум из имеющихся способностей. Так что если желаешь – милости прошу, приходи, пройдешь курс.
И он стал ходить в эту секретную лабораторию. Он был личным переводчиком председателя, приближенным к нему лицом, сыном его близкого друга. И в этой лаборатории для него секретов не было. Главным достижением разработчиков методики было соединение использования биоэнергетики с традиционной, веками существовавшей техникой гипноза. Результаты были очень хорошими. И Володя не только научился использовать на двести пятьдесят процентов то небогатое дарование, которым наделила его поскупившаяся природа, но и овладел всеми методиками. Он понимал, что иметь природный дар – это даже не полдела, а только четверть. Тут уж как при рождении повезет. А вот знать, как тренироваться, как совершенствоваться – вот это истинная ценность. Ибо, как сказал приятель, у каждого четвертого-пятого потенциал выше среднего, а у каждого седьмого-восьмого – очень высокий. Зато тренироваться и самосовершенствоваться умеют только избранные.