Не мешайте палачу
Шрифт:
Булатников выхаживал его в буквальном смысле слова. Кормил витаминами, натуральными продуктами с рынка, водил гулять, медленно прохаживаясь рядом с ним по парку и поддерживая под локоть. Приводил на дом врача-офтальмолога, который занимался сетчаткой.
О своем плане он рассказал Владимиру сразу же. Неудачливый больной, бывший майор КГБ должен будет исчезнуть, на его месте появится человек с другим именем и другой биографией. Этот человек возглавит группу из людей, щедро одаренных природой, научит их пользоваться своим даром и будет ими руководить. Булатникову нужен именно он, потому что только в нем счастливо сошлись такие необходимые для реализации замысла черты и качества. Он владеет методиками тренировок и вообще разбирается в проблеме. Он кое-что понимает
Так появился Павел Сауляк. А потом и группа – Рита Дугенец, молоденькая и наивная, безобидный прохиндей Миша Ларкин, аферист-спекулянт Гарик Асатурян и погоревший на бабах психиатр Карл Фридрихович Рифиниус. Всех их находил и вытаскивал из беды сам Булатников, но работал с ними только Павел. Даже имя Владимира Васильевича упоминать было запрещено. Павел занимался с каждым из них индивидуально, строго следуя той методике, которую разработали в секретной лаборатории. И убеждался, что методика действительно хорошая, грамотная. Даже Рита, которая не могла вообще ничего, кроме как заставить соседа вылить водку в раковину, научилась просто поразительным вещам. Единственным препятствием была ее доброта и наивность. Она не могла внушать людям ничего такого, что грозило опасностью их жизни, если сама знала, что это опасно. При мысли, что она своим внушением ставит под угрозу чью-то жизнь, она мгновенно слабела и теряла способность работать.
– Я не могу причинять смерть, – говорила она виновато. – Прости меня, Паша. У меня не получается. Все-таки это очень большой грех.
Павел не настаивал. Зачем ломать психику девушки? Поэтому он старался использовать Риту на менее сложных заданиях, а также в тех случаях, когда содержание внушения никак не свидетельствовало о намерении причинить смерть. Например, тот случай с Семеновым. Рите и в голову не могло прийти, на что она толкает водителя. У нее никогда не было машины, она никогда ее не водила и вообще плохо разбиралась в правилах дорожного движения. Она была абсолютно уверена, что внушает ему обыкновенное передвижение определенным маршрутом по определенному временному графику. Такое задание она выполняла десятки раз и не видела в нем ничего опасного и предосудительного.
Рита, которая не чувствовала себя ни в чем виноватой, девятнадцатилетняя, наивная и влюбленная, сразу стала говорить Павлу «ты». Она была в этом смысле единственной во всей группе. Трое мужчин, более четко представлявших степень своей замаранности и зависимости от Павла, называли его по имени-отчеству и на «вы». Они-то хорошо понимали, что он – руководитель и работодатель, а они – подчиненные. И только Рита считала Павла прекрасным принцем, который так добр, что поселил ее в отдельной квартире, дал возможность закончить финансовый техникум, да еще и деньги платит за пустяковые услуги. Господи, да она так его любит, так ему благодарна, что готова и бесплатно ему помогать!
К сожалению, Павел многого не понял тогда. И только сейчас, вернувшись после двухлетней отсидки, у него глаза раскрылись.
Неделю назад он предупредил Риту, что появится примерно через месяц. Он так и планировал – закончить в течение месяца свое дело и вернуться к ней. Но прошла неделя, и он неожиданно для себя затосковал. Нет, не в том дело, что он любил Риту. Он не любил никогда и никого. Для души ему достаточно самого себя, а для тела существовало множество женщин, которых можно было использовать в случае надобности, за деньги или бесплатно, но без слов и обязательств. Павел впервые оказался в ситуации, когда никто за него ничего не решал и не придумывал. Вылетев из
А теперь? Теперь у Павла нет хозяина, им никто не руководит, никто не решает за него, какие задания надо выполнять, а от каких отказываться, сколько денег запрашивать за одно задание и сколько – за другое. Он чувствует себя неуютно, он растерян, он не может так жить. Он не умеет. Его никогда не учили принимать решения, распоряжаясь собственной жизнью. Чужой – пожалуйста, сколько угодно. А своей – нет. Сначала были строгие и требовательные родители, потом армия, потом вуз с казармой, потом офицерская должность, потом за него все решал Булатников, а после Булатникова решал суд и начальник колонии.
И он невольно тянется к Рите, которая еще более беззащитна и растерянна. Ему кажется, что рядом с ней он обретет уверенность. Раз он несет ответственность за нее, значит, эта ответственность и станет для него тем командиром, тем руководителем, который и подскажет, какое решение надо принять. Рита нуждается в нем, и, может быть, хотя бы это вразумит его и научит, как жить дальше.
Он неожиданно скучает по ней. Он звонил ей вчера и сегодня, звонил раз двадцать, и утром, и вечером, и ночью, но она не подходит к телефону. У Павла был ее служебный телефон, но он боялся звонить в сбербанк. Это противоречило его принципам и могло быть опасным. Дома трубку снимает только Рита. В сбербанке полно народу, и ему совсем не нужно, чтобы хоть кто-то слышал, как Рите звонит мужчина. Рита, конечно, человек дисциплинированный и никогда в жизни никому на работе не произнесет его имя, но, если он позвонит ей, да еще неожиданно, она может от радости потерять над собой контроль и радостно крикнуть что-нибудь, назвав его по имени. А этого Сауляку совсем не хочется.
Почему же Рита не подходит к телефону? Случись это еще два года назад, Павел и не думал бы беспокоиться. Рита – женщина свободная, у нее, без сомнения, есть мужчины, и она вполне может у них ночевать. Ничего странного. Но сейчас, после двух недель, проведенных вместе, Рита просто не могла пойти ночевать к другому мужчине, Павел был в этом уверен. Так где же она?
Он с трудом поднялся с дивана, на котором лежал, и вышел на улицу. Телефон-автомат находился неподалеку, рядом со зданием почты, прямо перед входом. Павел бросил жетон в прорезь и снова набрал номер Риты. На этот раз трубку сняли, но голос был мужской.
– Алло! – говорил мужчина. – Я вас слушаю! Алло!
– Здравствуйте, – спокойно произнес Павел, хотя внутри у него все оборвалось. – Я могу попросить Светлану Евгеньевну?
– Светлану Евгеньевну? – повторил мужчина, и Павлу показалось, что он замялся. – Вы знаете, она вышла буквально на пять минут. Вы не могли бы перезвонить? Или ей передать что-нибудь?
– Благодарю вас, – все так же спокойно ответил Павел. – Передайте ей, пожалуйста, что звонил Мартыненко. Я, с вашего позволения, перезвоню попозже.
Он повесил трубку и прислонился спиной к стене телефонной кабины. Вот так. Риты дома нет, а в ее квартире посторонний мужчина. Не любовник, не друг. Не человек, который имеет право там находиться и прекрасно знает, кто живет в этой квартире. Это кто-то совершенно посторонний, кто-то, кто не знает, что никакой Светланы Евгеньевны по этому номеру нет и быть не может, иначе он бы сказал, что Павел ошибся, здесь таких нет. А он не знает, есть такие или нет.
С Ритой случилась беда.
И в этот момент Павел совершенно неожиданно для себя самого вспомнил о другой женщине, которую он уже успел вычеркнуть из своей памяти. Он вспомнил о той, которая его спасла. Он вспомнил о Насте.