Не мир принес
Шрифт:
— Но зачем?!
— Как зачем? Господин Васинцов, вам что, нравятся бомжи в подземных переходах?
— Нет, но… Я не понимаю смысла. Но кто за все это платит? На чьи средства существует ваш… ваше санитарно-лечебное заведение?
— Частично на самоокупаемости. Знаете, люди, вылечившиеся от этого недуга, как правило, очень жадны до работы, а хозяйство здесь вы видели. Опять же, производство этилового спирта вещь сугубо выгодная и не требует особых затрат, а что еще пьющему надо? В-третьих, частные пожертвования, в-четвертых, дотации из
—???
— А вы просмотрите милицейскую статистику: после весенних торков, когда кривая преступности упорно стремилась к нулю, лишь наши несчастные бездомные сограждане с затуманенными алкоголем мозгами и создавали проблемы. Либо они кого-то грабили с целью приобретения спиртного, либо их били представители возмущенной общественности. До суда линча доходило. И опять же, эта тяга пьяного человека к разрушению… Градоуправе выгоднее выделять нам некоторые средства, чем ремонтировать искалеченные остановочные павильоны, менять трубки наружной световой рекламы, заново сажать рассаду в вытоптанные клумбы.
— Послушайте, Танюков, хватит вешать нам лапшу на уши. Мне почему-то кажется, что вам глубоко плевать на разрушенные остановочные павильоны и на спокойствие граждан. Вы, «серые», занимаетесь… улучшением людской породы?
Танюков с улыбкой глянул на Васинцова:
— Как я понимаю, ваш напарник Корич в курсе всех дел? Хорошо. Допустим, мы занимается селекцией людской породы, пытаемся в куче человеческих отбросов найти перлы, если выражаться библейским языком. Заодно очищаем общество от этих самых отбросов. Как вы думаете, где бомжу лучше — у нас или где-нибудь в подземном переходе с табличкой «Подайте на пропитание». Да, мы очищаем общество, а разве вы, «грифы», занимаетесь чем-либо иным?
— А вам не кажется, что вы слишком много на себя берете? Селекцией они, видите ли, занимаются… Мы охраняем людей от зверей, а вот вы… — резко ответил Васинцов.
— А откуда эти звери появляются, вы никогда не задумывались? — перебил его Танюков.
— Над этим думают ученые.
— Ну конечно, а меня таковым вы не считаете. А я, между прочим, доктор наук. Предлагаю сменить тон, давайте жить дружно. Вот вам не кажется интересным выяснить, почему в благополучной семье, у умных, образованных родителей неожиданно рождается моральный урод, или, наоборот, у бомжихи, родившей под забором неизвестно от кого, появляется малыш с задатками вундеркинда. А такие случаи хоть и редки, но случаются.
— Допустим, но кто вам дал право?..
— А вам?
— Мы работаем на правительство.
Танюков мягко улыбнулся:
— Мы тоже, можете расспросить своего начальника Одинцова. Вы кушайте булочки, кушайте. И очень рекомендую кофе, варю по собственному рецепту с солью и сахаром.
— Слушай, командир, а когда этот доктор успел кофе сварить, и откуда булки с бутербродами на столе появились? — спросил Корич, усаживаясь в салон «Газели» с улыбчивым орешком на борту. — Он ведь с кресла своего не вставал.
— А хрен его знает, мне почему-то показалось, что он всю дорогу возле барной стойки у электроплитки стоял…
Глава 4
ИНСТРУКТАЖ
— Что, не удалось долго побомжевать, — сказал Одинцов вместо приветствия, — раскусили?
— Не было опыта, в роль не вписался. Надо было Станиславского перечитать накануне, — парировал Васинцов.
— Но отсутствие результата — тоже результат! — изрек Одинцов важно. — А результат таков, что зверей там пока нет… и это обнадеживает.
— Слушай, командир, брось темнить, что происходит? Почему этот Танюков там оказался? Какое отношение имеет его богоугодное заведение к нашей работе? И еще эти ловцы, откуда это все?
— А вы что, на инструктаже по технике безопасности не были?
— Нет, не успели, времени не было.
— Вот черт, ну прям как дети! Я зря, что ли, особо предупредил? Давайте живо на инструктаж, комната 18…
Комната №18 представляла собой длинный узкий пенал, заставленный мудреной техникой, назначения которой Васинцов не знал, разве что только микроскоп он видел раньше. Вдоль стен были развешаны темные экраны с какими-то неясными силуэтами.
— Эй, есть кто живой? — громко крикнул Корич.
— А, «грифы» пожаловали, давно вас дожидаюсь… — Невысокий очкарик в белом халате появился откуда-то из-за нагромождения стеклянных колб, пробирок, реторт и прочей стеклопосуды. — Только что получил за вас разнос от Одинца, за то что выпустил вас на задание без инструктажа, как будто я за вами гоняться должен.
— Не убыло бы от тебя, — пробурчал Корич, — мог бы и погоняться, нежели здесь штаны протирать. Проветрил бы хоть, дышать нечем.
— Ой, какие мы все деловые и грозные, — ухмыльнулся инструктор. — Как-нибудь перебьетесь. Давайте садитесь в кресла и пристегивайтесь. Только сначала нюхните…
Васинцов послушно втянул ноздрями воздух из знакомой металлической колбочки и звонко чихнул, Корич немедленно его поддержал. Отчихавшись, прапорщик спросил:
— Что за гадость такая?
— Тест-контроль, сыворотка такая, позволяет активизировать нервные центры звериной сущности особи, — охотно объяснил инструктор. — В общем, глаза блестеть начинают и зрачок желтеет.
— Еще бы, не заблестят от такой гадости, — сказал Корич и снова звонко чихнул, — у меня слезы прямо градом. Чего в ней намешали-то?
— Да разное, в том числе и вытяжку желез внутренней секреции самки зверя.
— Что, это мы мандятину нюхаем? — возмутился Корич.
— Не только, просто остальных компонентов сыворотки вам лучше не знать, — заверил инструктор, — давайте живо в кресла, у меня обед скоро.
Недовольно бурча, «грифы» уселись в высокие кресла, пристегнулись широкими ремнями и с интересом стали рассматривать загоревшиеся вдоль стен диаграммы. С них пялились оскаленные звериные морды.