Не могу больше
Шрифт:
«Что же мне делать?! Что?!»
Он нажал кнопку вызова.
Ему ответил смеющийся голос, рассказывающий что-то забавное тому, кто находился рядом, и кто, судя по всему, тоже от души веселился.
— Мне ещё повезло, что это был… Алло! Джон? Ты уже дома?
По сердцу полоснуло так, что стало нечем дышать. — С кем это ты?
— Ко мне заглянул инспектор. Через четверть часа после твоего ухода.
— Можно подумать, ты засекал.
— Что? А-а… Считай, что да, засекал. И между прочим, он пришел не
В трубке раздались приглушенные голоса и сопровождающая их возня — у Шерлока пытались отнять телефон.
— Джон, привет, — радостно поздоровался Лестрейд. — Жаль, что я тебя не застал. Я принес изумительный виски. Иногда потрепанным и уставшим до чертиков сотрудникам Скотланд-Ярда полагается роскошь в виде дорогостоящей взятки.
— Здравствуй, Грег. Мне тоже искренне жаль. — Джон старательно изображал дружелюбие, хотя единственным его желанием было послать старого друга ко всем чертям вместе с его неожиданной роскошью и его раздражающей радостью. — Не напивайтесь там.
— А вот этого я тебе обещать не могу. Да и Шерлоку явно требуется встряска. Вы что, снова поссорились? Я застал его совершенно расклеившимся.
— Да нет… — Сердце выдало очередную порцию раскатистой канонады. — Всё в полном порядке.
— Да знаю я вас, — усмехнулся инспектор. — Словно дети малые! И что вы все делите, не пойму. Но это не моё дело. Ясно только одно: я появился вовремя. И, прости, Джон, думаю, мы все-таки непременно напьемся.
— Надеюсь, вы с ним не пуститесь в пляс. Не забывай о его ноге.
— О, да! — Лестрейд весело рассмеялся. — Шерлок как раз начал рассказ о вашем любопытнейшем приключении.
Джона обдало жаром. Как будто пережитое ими в далеком поселке Вэлли могло принадлежать только им двоим, и было чем-то настолько личным, что не допускало чужих ушей. А Шерлок с легкостью впустил в эту тайну первого встречного, пусть даже инспектор Лестрейд им не был. Обида захлестнула так, что глаза наполнились злыми слезами.
Да ему на всё наплевать!
— Пока, Грег, — перебил он приятеля. — Скоро вернется Мэри, хочу порадовать её приготовленным ужином.
— Заботливый муж! — восхищенно причмокнул тот. – Ну, готовь свой супружеский ужин. Шерлоку привет передать?
— Не надо.
Не надо.
Он, как всегда, оказался прав: ничего не было. Ни-че-го. Просто выпили чаю.
*
— Боже мой, Джон! — с порога воскликнула Мэри. — Ты готовишь ужин. И, судя по запаху, что-то невероятно вкусное.
— Всего лишь ростбиф. Ты рано.
— В предрождественские дни работодатели балуют своих подчиненных. Так рано я возвращаюсь уже не первый день. Просто ты ни разу ещё меня не застукал.
Она подошла и прижалась щекой к обтянутому майкой предплечью. — Как вкусно ты пахнешь.
— Говядиной и жаренным луком? — усмехнулся Джон, продолжая резать овощи для салата.
—
— Если поторопишься.
— Обещаю себя не ласкать, и думать только о ростбифе. Так что, десяти минут мне будет вполне достаточно.
Видеть её такой счастливой было невмоготу.
Кажется, её Джон возвращается.
«А ведь, наверное, мы могли бы… Если бы…»
Сколько грязного за такое короткое время: ревность, ненависть, неприглядные откровения. Обвал враждебности и злобы. Упреки. Истерики. Недоверие. Непроходящая боль в глазах. Всего этого было так много, что жизнь двух, казалось бы, близких людей превратилась в игру на выбывание: кто из них первым сдастся. Или игру на выживание: кто ни за что не сдастся и пойдет до конца, каким бы ни был этот конец.
К черту!
Я режу овощи для салата. И в этом нет никакой игры.
Слышишь ты, нет!
Мэри впорхнула в кухню.
— Предлагаю поужинать… Это ведь ужин, да?
— Во всяком случае, точно не завтрак. И вообще, какое это имеет значение, если я голоден и от того страшно зол?
— Ты страшно зол? — Мэри сделала испуганные глаза. — Боже… В таком случае, ужин в гостиной отменяется.
— Почему? Если в качестве приложения к нему будет Джеймс Бонд.
— О, Джон. — Мэри притворно застонала. — Каждый из Джеймсов лишает меня аппетита. Кого ты выберешь в этот раз?
— Разумеется, Пирса.
— Ну, Пирса я переварить ещё в состоянии. Тем более, вместе с таким изумительным ростбифом. А свечи? Они, по-твоему, будут лишними?
— Пирс Броснан и без свечей? Скажешь тоже.
— Тогда я бегу накрывать на стол. Это ничего, что я в старой пижаме? — кокетливо улыбнулась она.
— Ростбиф, свечи и пижама — прекрасное сочетание, — заверил её Джон и добавил: — Я не против старых пижам.
«Всегда их любил».
Игра продолжалась.
*
— Милый… — Мэри слегка замялась. — Давно хотела тебя спросить… Ты больше не думаешь о том, чтобы избавиться от этой квартиры?
Вопрос прозвучал так неожиданно, что Джон не сразу понял, о чем идет речь.
— Прости?
— Ты же хотел уехать отсюда, помнишь? Тогда…
…до Шерлока, до его возвращения, до того, как он разрушил всю нашу жизнь.
— Я… — Джон смущенно мялся, подыскивая слова. — Я не думал об этом.
Конечно, до того ли тебе было, милый.
— Это довольно сложно.
— Это не так уж и сложно, Джон. Я никогда не говорила тебе. Мой отец…
Как же невыносимо трудно произнести это слово! Оно кромсало язык, делая его неповоротливым и тяжелым. Отец… Мой отец… Трахающий урода садовника. Целующий его ядовитые губы. Извивающийся под его мерзким телом. Стонущий в его грязный руках. Мой отец.