Не мой парень
Шрифт:
– Спасибо, Финн, но думаю, это преждевременно. У меня совсем недостаточно…
– Уверен, что ты справишься, – по тому, как вздернута его бровь и напряжены желваки, я понимаю, что спорить с ним бесполезно.
– Хорошо. Что-то еще?
– Хотел узнать, как твои дела.
Его лицо остается столь же суровым, но голос звучит на полтона мягче, и этого достаточно, чтобы в груди предательски заныло.
– Мои дела прекрасно, – говорю сухо. Чересчур сухо, потому что никак не могу подобрать правильный голосовой диапазон, чтобы не выдать свою нервозность. –
– Мистер Кейдж? Серьезно?
– Просто соблюдаю субординацию. Эта фирма ведь твоя инвестиция, правильно? Отец номинальный владелец, а значит, мы здесь все твои подчиненные.
Я не сказала ровным счетом ничего, чтобы его разозлить, но в этот момент в небосводе темных глаз ярко взрываются фейерверки гнева.
– Ты и правда изменилась, Тони. Отрастила клыки и когти.
– Четыре года прошло, – смотрю на него с вызовом. – Было бы странно остаться прежней восемнадцатилетней дурочкой.
Я осознаю, что говорю лишнее, но уже ничего не могу с собой поделать: надежно замороженные обида и боль с каждой встречей с ним начинают откалываться от ледяной глыбы маленькими острыми осколками.
– Мне нравилась та восемнадцатилетняя дурочка, – тихо говорит Финн.
К горлу подступает удушающий спазм, толкающий влагу к глазам, и мне приходится со всей силы вонзиться маникюром в ладони, чтобы себя отвлечь. Боль отрезвляет, и благодаря этому мне удается звучать ровно:
– Я не хочу вспоминать прошлое, Финн. Я вернулась домой, чтобы помочь отцу. И если говорить начистоту, с тобой я бы предпочла видеться как можно реже и только по действительно важному поводу. Например, на вашей с сестрой свадьбе или на дне рождения вашего первенца. В остальном, ты последний человек на земле, с которым я бы хотела встречаться.
На долю секунды точеные черты его лица искажается, словно от боли, но затем на губах Финна появляется кривая усмешка:
– Ревнуешь к Кимберли, Тони?
Огненный ком гнева во мне мгновенно разрастается и взмывает вверх, гулко вибрируя в ушах и затмевая взятое под контроль спокойствие. Мне требуется несколько секунд, недюжинные усилия и пара глубоких вдохов, чтобы опустить его под ребра и зло улыбнуться:
– Похоже, что я ревную, Финн? Думаешь, я все еще немеющий от одного твоего взгляда подросток? Что за четыре года не нашлось парня, который вытравил тебя из моей головы? Или ты думаешь, что все это время я лелеяла твой светлый лик и ждала встречи? Просто к сведению: я забыла о тебе примерно через неделю. Подростки очень ветрены в своих привязанностях, знаешь ли.
Лицо Финна каменеет, не оставляя ни малейшей возможности себя прочитать. Слегка наклонив голову, он играет челюстью, разглядывая меня, словно видит впервые.
– Да, ты отлично над собой потрудилась Тони. Из тебя получилась образцовая стерва.
Я не испытываю триумфа оттого, что, кажется, записала один раунд на свой счет. Отчего-то на душе становится тоскливо, и чтобы не раскиснуть окончательно, продолжаю вовсю козырять показной бравадой:
– Ты, кажется, расстроен по этому поводу, Финн?
– Сколько парней у тебя было, Тони? – хриплые нотки в его голосе на миг вышибают меня из кожаного кресла и переносят на четыре года назад, на узкую кровать в родительском доме, в которой он отчаянно целовал меня.
– Что? Какое вообще тебе до этого есть дело?
– Это простой вопрос.
Самоуверенный вид, с которым он разглядывает меня, словно действительно ждет, что получит ответ, в очередной раз приводит в ярость. Кажется, он всерьез полагает, что спустя столько лет имеет право задавать такие вопросы. Выворачивать мою душу наизнанку своей бесцеремонностью.
– Ты мне никто, чтобы отвечать на него. Но дабы удовлетворить твое любопытство, скажу, что достаточно, – с поистине садистским триумфом я замечаю, как сжимаются его кулаки, и с издевкой тяну: – Неужели жалеешь, что не решился стать первым, Финн?
Ответа решаю не дожидаться, потому что для дальнейших словесных баталий моей выдержки точно не хватит. Поднимаюсь из кресла и, высоко задрав голову, шагаю к двери.
– Нет, Тони, – рявкает Финн, перехватывая мою руку. – Глядя на тебя сейчас, я ни о чем не жалею.
– Какого черта ты делаешь? – я пытаюсь высвободиться из болезненных тисков ладоней, прижимающих меня к его телу.
– Проверяю кое-что. Ты все еще смотришь на меня так, словно хочешь сожрать, Тони. Теперь, раз уж ты такая опытная, не вижу смысла играть в джентльменство. Я трахну тебя во всех позах, какие только придут мне в голову. Будешь стонать подо мной, как не стонала ни под одним из своих сопляков. А теперь, – сжав локоть, Финн резко отталкивает меня от себя, – можешь идти, куда собиралась.
7
Финн
Я выхожу из офиса «Агенда» и, найдя глазами припаркованный автомобиль, разбитым телом падаю в водительское кресло. Рука сама тянется к бардачку, где спрятана пачка сигарет на случай, если срочно понадобится успокоить нервы. И вот этот случай наступил. Тони Эллис.
Прикуриваю сигарету, вторую за последние пять дней, выпуская густую терпкую струю в приоткрытое окно. Дым царапает горло, не принося ни малейшего расслабления, поэтому я затягиваюсь снова и снова, пытаясь вытравить из головы ее образ. Но вместо этого вспоминаю, как увидел ее впервые.
Это случилось в доме родителей Ким. Мы с Кимберли вернулись с какой-то очередной громкой тусовки, кажется, я был немного пьян. Худенькая девчонка закатывала велосипед в гараж, а я буквально застыл на пассажирском сиденье и не мог оторвать глаз от стройных ног, облаченных в простые белые конверсы, и от того, как она прятала голову в капюшон розовой толстовки. Я даже впервые пристегнул ремень безопасности, потому что до боли в костях захотел подойти и разглядеть ее ближе. Естественно, я этого не сделал: знал, что у Ким есть застенчивая восемнадцатилетняя сестренка, а юный возраст и родственные связи – это двойное табу.