(Не) мой ребенок
Шрифт:
Нормально поговорим…
Отчего-то эта простая фраза очень меня задевает.
Анжеле я, значит, предложил нормально поговорить, а Мире — нет. Как-то несправедливо. Может, надо было? Она просила. Хотя какой у меня с ней может быть нормальный разговор? Она же опять начнет вешать мне лапшу на уши.
Неожиданно понимаю, что мне хочется этой вот самой лапши. Пусть бы она рассказывала мне часами, как любит меня, как я ей нужен.
Ну я и слюнтяй… Если уже согласен на лапшу — это последняя стадия отупения.
Нет, я такого отношения
В то же время понимаю, что если немедленно ее не увижу, у меня сорвет крышу.
Наконец решаю — ребенок ни в чем не виноват. Он должен, по крайней мере, нормально питаться, а его мамаша так ни разу и не вышла из дома, хотя прошло уже больше двух суток. Она что, решила уморить мое чадо голодом?
К тому же ребенок наверняка соскучился по отцу! Дети все чувствуют, даже в утробе матери, я читал. А мой сын слышал голос отца каждый день на протяжении нескольких недель.
Считаю это достаточно серьезным поводом, чтобы явиться к Мире. Заодно и поговорим. Нормально.
Как ни странно, решение меня приободряет, напитывает силами. Быстро принимаю душ, тщательно бреюсь, надеваю выбранный для меня Мирой голубой свитер с джинсами, спишу к машине.
Но прежде, чем явиться пред неверные очи бывшей невесты, все-таки заруливаю в супермаркет. Нагребаю полную корзину продуктов. Торможу перед витриной с икрой, раздумываю, баловать ли Миру любимым деликатесом. Потом в голову приходит резонная мысль — я балую не ее, а своего сына. Беру килограммовую банку и направляюсь к кассе.
У дома Миры я оказываюсь уже ближе к вечеру.
Звоню, звоню, но она не спешит открывать. С чего бы?
Она в душе? Она спит? Может, с ней что-то случилось? Ведь не выходила из дома, мне на телефон не приходило никаких оповещений.
Достаю свои ключи, отпираю дверь и первое, что вижу, — раздолбанная камера. На полу валяется швабра. С чего бы?
— Мира? — кричу из прихожей.
Сердце сковывает от хренового предчувствия.
Бросаю продукты в прихожей, несусь в гостиную, но ее там нет. Впрочем, не нахожу ее ни на кухне, ни в спальне, ни даже в ванной.
Достаю телефон, трясущимися пальцами набираю ее номер.
— Алло, ты где? — говорю на выдохе.
— Там где надо, — прилетает мне ответ.
— Мирослава, я спрашиваю, где ты! Я пришел в квартиру, а тебя нет…
— Я съехала, — объявляет она.
— Куда? С чего вдруг?!
— С того, что я не стану жить в квартире человека, который хочет забрать моего ребенка! — чеканит она в трубку.
— Ты обалдела, мать твою? Ничего, что это и мой ребенок тоже?
— Не смей на меня кричать! — вдруг отвечает она строгим донельзя голосом.
Никогда со мной раньше так не говорила, и тут на тебе. Неожиданно. Кто тут, вообще, виноватая сторона?
Я откашливаюсь, говорю более спокойным тоном:
— Я не кричу! Скажи, где ты, и я приеду за тобой.
— Не сможешь. Я за тысячу километров. Решила
— А ребенок? — громко возмущаюсь. — Это ведь мой ребенок, Мира! Ты не забыла? Я тебе не разрешал никуда уезжать!
— К счастью, мне твое разрешение не требуется. Записывать ребенка на тебя я тоже не собираюсь. Тебе придется доказать свое отцовство, если уж на то пошло.
Вот это загнула.
— Ты забылась, Мира? — снова почти кричу. — У тебя ни кола, ни двора, как ты собралась обеспечить ребенка?
— К моменту родов у меня будет для него все, что нужно, — сообщает она деловито. — Работа, место, где я смогу его растить, необходимые вещи. Так что, даже если ты попытаешься лишить меня родительских прав, тебе придется очень постараться. Слава богу, в нашей стране суд предпочитает оставлять детей матерям!
— Ты там часом не белены объелась? — спрашиваю обалдевшим голосом.
На это она начинает кипеть возмущением:
— Ты правда думал, я так просто отдам тебе ребенка? Ни за что я тебе его не отдам! Встретимся в суде, Глеб! И я буду драться за своего сына до победного…
Точно белены объелась.
— Мира, я, вообще-то, не враг тебе! — заявляю со значением. — Я просто хочу обеспечить ребенку наилучшую жизнь…
— Это как же? — язвит она. — Сошедшись с этой полоумной? Да она предлагала мне аборт на четвертом месяце! И это еще до того, как выяснилось, что ребенок мой. Она бездушная женщина, и я не позволю ей издеваться над моим ребенком. А к тебе у меня теперь тем более веры нет.
Замираю на месте.
— Подожди, какой аборт? Ты о чем, вообще?
— Анжела предлагала мне аборт, — говорит Мира тем же язвительным тоном. — Я же рассказывала тебе, или ты забыл? В тот самый день, когда мы с тобой… ну, в общем, спали. Я ведь поэтому тогда и сбежала, ты разве не понял?
— Нет, естественно, я этого не понял! — возмущенно отвечаю. — Ты просто сказала, что она не хочет ребенка…
— Может быть… — тянет она в трубку. — В любом случае, это уже не имеет значения. Если ты нормальный человек и хочешь добра своему ребенку, то примешь мое решение. Я не собираюсь совсем запрещать тебе видеться с сыном. Думаю, одного свидания в месяц или два тебе будет вполне достаточно, учитывая твой темп работы.
Приходящий отец — совершенно не та роль, которую я хочу играть в жизни собственного сына. Я должен знать, где мой ребенок, как он, что ест, с кем играет, достаточно ли безопасны его игрушки. Как же я буду все контролировать? Я же с ума сойду… И потом, как он меня сможет полюбить, если станет видеть раз в месяц? Чушь!
— При чем тут моя работа? — вконец выхожу из себя. — Ты сейчас несешь бред! У нас с тобой был договор…
— Да, был, — отвечает Мира как ни в чем не бывало. — И ты сам нарушил этот договор, взяв мою яйцеклетку без спроса. Я простила тебе это… я поверила, что ты добрый, хороший, любящий. А ты не такой! Не хочу с тобой больше разговаривать!