Не наши
Шрифт:
– Не возражаю, – одобрила россиянка, внимательно слушая Джордана и неизменно делая пометки в уже знакомом блокноте, – тем более что, судя по истерзанным трупам, название вполне подходящее.
– Синоптика хватились лишь через день, – не стал прерываться доктор в своем трагичном рассказе. – Это было ровно неделю назад. Прошло пару дней, и погиб мой санитар Джеральдин Бридуэст. У экспедиции имеется гусеничный снегоход, он же трактор-автобус, на котором научный состав ежедневно уезжает для проведения своих, непонятных никому, изысканий. Эта дизельная техника ставится на стоянку, организованную сразу же за нашим строением. Так вот, одному из рабочих, обслуживающих тот транспорт, вдруг стало плохо.
– То есть так называемый «зверюга» начал свою охоту, потихоньку истребляя обслуживающий персонал станции? – уточнила оперативница вопросом и тут же продолжила, но уже с утверждением: – Это понятно: они ходили по одному. Меня же сейчас интересует другое: как он смог добраться до наших ученых мужей, ведь, как я успела понять, они даже «не расстаются»? Что же тогда получается, что они, как всегда бывает, ничего не видели и не слышали?
– Совершенно верно, – внес свои коррективы специальный агент ФБР-а, – я долго беседовал с ними по этому поводу, но, единственное, что они сумели мне рассказать, так это то, что за день до моего появления, они, как и обычно, отправились за своими сверх засекреченными исследованиями. Примерно в пяти километрах отсюда им приходится спускаться под лед в небольшую углубленную нишу, находящуюся в трех-четырех метрах ниже уровня льда. Их российский коллега, ученый-генетик Попов, в тот день несколько замешкался наверху, оставаясь снаружи абсолютно один. Остальные ученые слышали только нечеловеческий, душераздирающий крик и – по вполне понятным причинам – не рискнули сразу же бежать и смотреть, что там такое случилось. Когда же они смогли победить свою трусость и, набравшись храбрости, вышли из углубления, то только и обнаружили, что их коллега отсутствует. На обратном пути они наткнулись на его истерзанный труп, оставленный убийцей примерно в километре от станции.
– Как будто его специально подкинули, – задумчиво и вполголоса проговорила по-русски Оксана, одновременно нахмурив прекрасные брови.
– Что, Ксюша? Я не совсем понял то, что ты говоришь? – переспросил американец на своем родном языке.
– Нет, ничего, – поспешила успокоить Джонни оперативница, «расплываясь» в одной из самых что ни на есть дружелюбных улыбок, – просто мыслила вслух. Я думаю, здесь можно «доклад» считать законченным: настало время пойти пообщаться с ученым составом.
Принимая ее предложение, как некую непререкаемую команду, специальный агент направился следом за этой энергичной и любознательной девушкой. Научные сотрудники тем временем, находясь в их ожидании, устроили чаепитие. Увидев, чем они занимаются, Бероева воскликнула:
– Кстати, вот от чая я бы, конечно, не отказалась.
Джонни, уже успевший освоиться в этом маленьком интернациональном мирке, услужливо бросился выполнять эту совсем нетрудную просьбу российской оперативницы. Когда у всех в руках оказались теплые кружки, Оксана снова принялась допытываться до истины:
– Скажите, пожалуйста, уважаемые господа ученные, что же здесь все-таки происходит? Что это у вас за такое, суперсекретное, изучение, которое усугубляется людскими смертями? Чем в конечном итоге вы здесь занимаетесь?
– Я уже сказал, – за всех ответствовал Джеймс Рамирес, недовольно сморщив лицо, – что это выходит за рамки предоставленных нам полномочий. Если Высшее руководство сочтет необходимым, то само доведет до Вас эту секретную информацию. Надеюсь, этот вопрос более подниматься не будет?
– Джонни? – не унималась Оксана, прихлебывая горячий чай. – Интересно, а у тебя (она посчитала, что к своему коллеге – тем более что роль главной она уже взяла на себя – вполне можно обращаться на «Ты») нет возможности узнать у «своих», чем на небольшом удаление отсюда занимаются вверенные нам коллеги-ученые?
– Нет, – уверенно «блестя» глазами, ответил спец-агент ФБР-а, – мне дали сутки на сборы и, ничего не объясняя, перебросили прямо сюда. Мне поставлена одна, единственная, задача исключить дальнейшие смерти и по возможности ликвидировать их виновника, не углубляясь в основные работы.
– Странно? – удивилась девушка, выражая неподдельную искренность. – Мне было велено почти тоже самое, – тут, словно что-то вспомнив, она снова обратилась с вопросом к главному в этой компании, – и еще одно, что мне интересно… поведайте мне, мистер Джеймс, если Вас, конечно, не затруднит, и, разумеется, если это не составит Государственной тайны: почему все-таки Ваш коллега Попов в день своей смерти не пошел вместе со всеми, а – как бы это помягче сказать? – отстал ото всех остальных?
– Здесь тяжело рассуждать однозначно, – попытался Рамирес прояснить ситуацию, мысленно напрягая лицо, – он немного замешкался – то ли с вещами там разбирался, то ли еще с каким инструментом, то ли, может, просто приспичило в туалет – все же факт навсегда останется фактом.
– Ладно, – махнула рукой дотошная сыщица, поняв, что, как бы она не старалась, ничего ей выведать все равно не удастся, – таким образом, господа профессора и просто ученые – дело ваше. Не хотите посвящать нас в детали – что ж тут еще скажешь? – делайте как хотите. Однако, я думаю – нет, я в этом даже уверена! – что все, что происходит в «Зимовке», напрямую связано с вашим невероятно секретным трудом. А главное, в чем я совершенно не сомневаюсь – смерти будут еще. Так что глядите: как бы одному из вас не «отправиться» вслед за Поповым.
На этом совещание кончилось, и все направились прямиком в столовую, потому что уже давно пришло время ужина.
Глава III. Прогулка
Помещение, предназначенное для приема пищи, как и все в этой станции, было небольшим, имеющим размеры три с половиной на пять метров. Там было установлено четыре продолговатых стола, за которыми, за один зараз, могло поместиться только шесть человек. Двенадцать человек обслуги уже заняли два предмета аналогичной друг другу столовой мебели. Ученым было накрыто отдельно, из расчета – на четыре персоны. Самый же ближний к выходу стол содержал на себе всего три подноса, предназначенных для такого же количества едоков. Именно за ним и пришлось разместиться оперативным сотрудникам. Там уже находился один ремонтный рабочий, отвечающий за исправность генератора и всех отопительных систем и конструкций. Повар и два его помощника питались отдельно, когда уже убирали за основным составом «Зимовки».
Сев за стол, Оксана сразу же решила познакомиться с сидящим рядом специалистом. Иван Картонкин являлся техником-инженером тридцатитрехлетнего возраста; средний рост его вполне доходил до ста шестидесяти семи сантиметров; фигура не отличалась какой-то там «атлетичностью», но и не была лишена физической силы; физиономия имела овальную форму, чуть с расширенными скулами; уставшие темно-зеленые глаза выражали спокойствие и умиротворенность, а взгляд не был лишен рассудительности; прямой нос заканчивался густыми усами, под которыми скрывались припухлые широкие губы, предполагавшие определенную дружественность натуры; с головы, закрывая уши, спускались волнистыми локонами давно не мытые черные волосы. Одет он был в специальную одежду «Газпрома».