(Не)нужная истинная, или Хозяйка боевой академии
Шрифт:
Но я сбежала. И Норберт сейчас пытается понять, что он сделал не так.
И не поймет. Он ведь не знает, что я вернулась в свое прошлое из невыразимо страшного будущего, что мне известны все его планы, что я не верю ни единому его слову об обретенной истинной.
И Норберт обязательно заявится в академию. А я должна решить, как вести себя – и лучше бы посоветоваться с тем, кто знает жизнь. Не с Мартином, нет: он не придумает, как я должна дать отпор несостоявшемуся жениху.
И я решила заглянуть к госпоже Винкельман. Проректор казалась мне серьезной и мудрой
Другого выхода у меня нет. Норберт должен мне поверить и отстать.
Кабинет госпожи Патриции располагался в башне с романтическим названием Восточный ветер. Здесь было светло, все классы заливало солнце, и пейзажи, которые красовались на стенах, казались живыми. Украшением кабинета проректора служил громадный скелет ископаемого ящера, который парил под потолком, покачивая костяными крыльями, и я подумала, что раньше госпожа Патриция преподавала биологию.
– Мне нужна ваша помощь, – сказала я, закрыв за собой дверь, и проректор поджала губы.
– Меньше всего, милочка, я хочу вам помогать после сегодняшней дуэли, – сказала она, решительно придвигая к себе несколько папок с бумагами.
– Я понимаю, это все выглядит жутко по-дурацки, – согласилась я, усаживаясь в кресло для посетителей: нет уж, если я зашла, то не выйду, не получив помощь. – Честное слово, я пробовала их остановить и не крутила хвостом ни перед одним, ни перед вторым. И насчет истинной пары… ни ректор, ни я пока не знаем до конца, правда ли это.
Ящер качнулся над моей головой, и кабинет наполнился мелодичным далеким криком. Наверно, именно так пело это существо, когда кружило над землей в допотопные времена. Госпожа Патриция покосилась на ящера и вздохнула:
– Да, вы говорите правду. Что случилось, рассказывайте.
Значит, это не просто диковинное украшение, а артефакт, который показывает, насколько искренен собеседник. И ведь как замаскировано! Я даже ничего не заподозрила.
Говорила я четверть часа, и чем дольше длился мой рассказ, тем изумленнее становилась госпожа Патриция. Ящер над нами продолжал петь, показывая, что я не лгу. Когда история подошла к концу, проректор достала из ящика стола бутылку хереса и маленькую рюмку и призналась:
– Удивительно! Я, конечно, читала научные труды о похожих заклинаниях, но все они пока в стадии разработки. И теперь уважаю вас, Эмма, не только как знатока магии, но и как порядочную женщину.
Я согласно кивнула. Непорядочная не стала бы возвращаться в прошлое, чтобы отменить войну и захват власти. У нее Норберт с руки бы ел.
– Теперь давайте думать, – проректор осушила стаканчик хереса и откинулась на спинку кресла. – У вас есть редчайшая способность самостоятельно создавать заклинания. Таких магов очень мало и этот Норберт Брикенхорф ни за что вас не отпустит. Вы ему нужны.
Я снова утвердительно качнула головой. Люди, подобные Норберту, пойдут на
– Вы можете говорить ему про работу. Про то, что влюблены в ректора Грюнвальда по уши, что вы его истинная пара, – продолжала госпожа Патриция. – Даже про то, что ждете ребенка от другого мужчины. Его это не остановит. Кстати, почему вас не взяли на государственную службу, с вашими-то способностями?
– Я занялась серьезными заклинаниями только после учебы, – сказала я, и ящер хрипло раскашлялся. Госпожа Патриция посмотрела на меня очень выразительно, и я добавила: – Ну и я не поладила с нашим ректором. Он пообещал, что не даст мне ходу в дальнейшую науку… и не дал.
Ректор Каннеман когда-то в юности любил мою мать, но она предпочла ему моего отца. Я окончила академию с отличием, но все годы учебы мне приходилось туго. Повышенную стипендию мне не выплачивали, придираясь к каким-то нелепым вещам вроде несуществующих опозданий, на королевские семинары одаренных студентов не отправляли, и так далее, и тому подобное, и в том же духе…
– Если Норберт похитит вас, заберет отсюда до истечения срока контракта, то вас накроет чарами Безжалостной руки, – задумчиво сказала госпожа Патриция. – Но чары разрушаются автоматически, если академия перестает существовать или ректор, который подписал с вами договор, умирает. И я боюсь, ваш несостоявшийся жених готов пойти и на это.
***
Несколько мгновений я потрясенно смотрела на проректора, а потом слепо дотронулась до лица, словно проверяла, на месте ли оно.
В начале наших отношений Норберт казался славным парнем, добрым и сильным, тем, кому ты полностью можешь доверять. И сразу же после свадьбы я узнала, что он хорошо умеет притворяться. За мирной внешностью хорошего человека, души компании и настоящего друга скрывалось чудовище, готовое идти по головам для достижения своих целей.
Способен ли он убить Мартина? Да, способен.
От этой мысли душа промерзала до самого дна.
– Однажды он подставил друга, с которым был с детства, – глухо сказала я. – Того, кто считал Норберта братом. Предательство привело его к топору палача. Я могу ждать от него, чего угодно.
Госпожа Патриция задумчиво посмотрела на своего ящера, потом перевела взгляд за окно, на зеленые холмы и темные гребни леса, в которых уже мелькали красные и золотые осенние искры, и сказала:
– Надо усилить системы безопасности. Сегодня Джеррит выхватил глубозеркального призрака, и это плохой знак.
– Согласна, – откликнулась я. – Могу соткать новые обережные чары. Если их усилить драконьим огнем, то они станут несокрушимы.
Проректор печально улыбнулась.
– Боюсь, Норберт Брикенхорф не пойдет сюда нахрапом. Он придумает что-нибудь хитрое. Купит должность народного инспектора, например, они имеют право осматривать академии. Или патент журналиста – они тоже имеют право на посещение академий.
Мне стало еще холоднее. Норберт сделает все, чтобы попасть в замок. Я нужна ему, и он не откажется от своих притязаний.