(Не)нужная истинная, или Хозяйка боевой академии
Шрифт:
Переложив лук из сковородок в отдельные тарелки, мы взялись за обжаривание фарша. Мешать надо было часто, разбивая комочки, и за работой я смогла отвлечься от переживаний и тоскливых мыслей.
Как-то там ректор? Джеррит ведь чуть ему шею не свернул, вот как вошел в раж… Ведь даже если я истинная пара Мартина, это не остановит Норберта. Может, послать ему пирог с норнскими ягодами уже сейчас? Может, это надо было сделать еще в столице? Тогда бы мне не пришлось убегать…
Ужасные мысли. Просто ужасные. Я готова была сражаться за свою жизнь
Вряд ли он вызовет Мартина на дуэль. Норберт никогда не рисковал жизнью и не сошелся бы в битве с тем, кто сильнее – а я не сомневалась, что ректор Дандевара в драконьем обличье превосходит моего несостоявшегося мужа. Значит, будет действовать исподтишка.
Написать королю. Прямо сегодня. И пусть госпожа Патриция и Мартин подтвердят мои слова. Конечно, король может ответить, что в провинциальной академии преподавательский состав от скуки допился до зеленых кизляков, но все же…
Мы размяли картошку со сливочным маслом в пюре без комочков и частями добавили просеянную муку, все старательно перемешивая. Один из домовых чихнул, и кухню окутало белой дымкой. Я убрала ее заклинанием и заметила:
– Надо выбить у господина Вайдфогеля хорошую систему очистки воздуха.
– Ага, выбьешь из него, – проворчал Вигвард. – У него снега зимой не выбьешь!
Потом мы замесили тесто и раскатали его на досках. Нежные пласты отправились в формы, выстеленные пергаментом, я вспомнила, как готовила такой пирог на родительской кухне, и подумала: а ведь моя семья меня проклинает. Я ведь опозорила их, сбежав из дома, отказываясь от такого жениха.
Стало грустно, но потом я вспомнила, как пожаловалась родителям, а мать ответила: “Дорогая, а что ты сделала, чтобы твой муж не бил тебя?” И грусть ушла, словно ее и не было.
У меня теперь была только эта академия. И Мартин. Пусть бы он и правда был моей истинной парой – тогда мне было бы не так тоскливо.
Все мечтают о любви, и я всегда мечтала. Так пусть она будет хорошей. Искренней и чистой.
Мы выложили начинку в формы, добавили сверху щедро нарезанные помидоры без кожицы и отправили все в духовку. Потом надо будет присыпать сыром, немного остудить и подавать. А компанию составит простой овощной салат.
Не успела я вымыть руки, как на кухню заглянул Джек.
– О, ты здесь, отлично! – произнес он. – Там у ворот гость притащился, тебя требует.
Я кивнула, понимая, что это за гость. Жаль, что пирога с норнскими ягодами так и не сделала.
Мне сделалось страшно. Очень-очень страшно.
– Хорошо, – сказала я, вытирая руки и вешая полотенце на крючок. – Иду.
***
К замку вела широкая дорога – бежала по холмам и лугам и упиралась в широкий ров, через который был перекинут мост. В академии, где я когда-то училась, ров был такой же – если бы случилась осада, ректор пустил бы по нему реку жидкого пламени, превратив замок
Там меня и ждали.
Я вышла в приветственный зал, постоянно вытирая руки – от волнения ладони сделались ледяными и постоянно потели. Там меня уже ждал Мартин: выглядел он угрюмо и холодно, как человек, с которым вы меньше всего захотите иметь дело. В руках была папка с документами.
Когда он увидел меня, его взгляд смягчился и просветлел.
– Извини, что сразу не подошел к тебе после этого полицейского явления. Малькольм так сразу не убрался. Проверил все документы.
– Понимаю, – улыбнулась я. – А Ульрих вернул мои платья.
Мартин улыбнулся в ответ.
– То красное тебе не шло. Ладно, пойдем выйдем к этому гостю.
Мне сразу сделалось бодрее и легче. Мартин будет со мной, вдвоем мы сумеем дать Норберту отпор.
На мосту нас ждала целая компания. Я увидела своего отца и брата, Фред стоял за ними с крайне хмурой физиономией, и на всем моем семействе почти была видна печать невыразимого позора.
Норберт был впереди. Смотрел с нескрываемой любовью и трепетом – видят Небеса, раньше этот взгляд покорял, проникая в сердце, и я готова была на все, лишь бы Норберт, лишь бы этот великолепный дракон не сводил с меня восхищенных глаз.
А теперь я точно знала, что все это притворство. Он никогда не любил меня, я не была его истинной. Норберт играл свою роль – ему нужны были чары, которые я создавала.
Снова пришло видение разрушенного родительского дома и ворон, пирующих на развалинах столицы, затянутых дымом. Нет, господин Брикенхорф, я не позволю вам царствовать и править.
– Эмма! – воскликнул Норберт, когда мы ступили на мост. – Слава Богу, ты жива!
Он бросился было ко мне, но Мартин небрежно провел рукой по воздуху, и на темном дереве моста проступила пламенная полоса. Ожила защита академии. Норберт сделал шаг назад и с раненой гордостью бросил:
– Извольте объясниться, вы! Не имеете права защищаться от нас!
– Ректор академии обязан применять защитные меры при малейших намеках на опасность, – нудным тоном, который сделал бы честь завхозу Вайдфогелю, ответил Мартин. – Я дракон и чувствую в вас скрытую агрессию.
– Вы пленили мою невесту! – крикнул Норберт, и мои родители закивали. – Держите ее здесь против воли! Мы должны были пожениться!
– Ты не делал мне предложения, Норберт, – сказала я. – Но если это оно, прими мой отказ. Я не выйду за тебя замуж.
Мать со стоном прижала руку к груди. Все девушки мечтают о замужестве, это, скажем так, венец женской карьеры – и то, что я отказывалась от брака с драконом, с таким драконом, было для нее шоком.
– Когда ты сбежала, Норберт пришел к нам, – с видом оскорбленного самолюбия произнес отец. – Он попросил твоей руки, и мы согласились. Немедленно иди сюда, Эмма! Господин Брикенхорф оказывает тебе величайшую честь!
– Ты его истинная пара! – подала голос мать. – Он чувствует это всем сердцем!