Не отказывай себе в удовольствии
Шрифт:
Джадд смеется.
– Ты бы тоже трахался с ней, если бы она преподнесла тебе свою киску, как мне сейчас. Ой, погоди, - он возносит свои руки к небу, как будто к нему приходит прозрение.
– Ты трахался с ней!
И я бы с радостью стер это из памяти. И ее.
– Ты даже представить себе не можешь, как будешь сожалеть об этом. Она пиявка.
– Нет, все будет хорошо.
– Если что я предупреждал тебя.
Тупой ублюдок. Быстрый перепихон многого ему будет стоить.
– И мы не будем пользоваться её услугами, - так, что он в курсе.
– Ну,нет, блядь. Я бы не стал
Джадд должен найти девушку. И как можно быстро. Это единственный способ убрать Дафну из его жизни.
Мы с Персиком останавливаемся в президентском люксе отеля Гранд Роз. Тот же номер, в котором мы были в наш медовый месяц полтора года назад. Хорошие воспоминания. Надеюсь в этот раз мы уедем с малышом в животике. Я снимаю рубашку и брюки, пока жду Персика. На мне только боксеры, когда она выходит из ванной и останавливается в дверях, опираясь о косяк. Она переносит свой вес на одну ногу и кладет руку на бедро, выпячивая грудь вверх. На ней черный топ. Голый живот. Крошечный черный треугольник между ног. "Трахни меня" говорит выражение ее лица. Прелюдия перед зачатием ребенка.
– Что скажет папа?
– Папе нравится.
Я иду к ней, она движется мне навстречу. Я люблю эту женщину так сильно, когда понимаю, что мы будем делать. Снова. На этот раз намеренно.
Она кладет руки мне на бедра и ведет нас к кровати, пока не упирается ногими в матрас и не садится. Она скользит по мне ниже, проводит вокруг пояса боксеров и стягивает их, используя указательный палец. Блядь, моя жена горячая.
– Тебе сюда, Борегард. Зароди ребенка внутри меня.
Я ползу вверх по её телу, целуя каждый миллиметр кожи, начиная с живота. Когда мы оказываемся лицом к лицу, она хватает меня сзади за шею.
– Поцелуй меня.
Она тянет меня вниз, когда наши губы встречаются.
– Я люблю тебя, Анна Джеймс Песик Эмерсон.
Она смотрит на меня, кончиками пальцев проводя по щеке.
– И я люблю тебя, Уильям Борегард Эмерсон.
Поцеловав ее в щеку, я перемещаюсь вниз по шее прежде, чем развязать ленточки ее топа. Я ничего не могу с собой поделать и целую между грудей, над ее сердцем. Пройдет немного времени, и она будет кормить нашего ребенка этой грудью. И я буду наслаждаться, смотря на это. Спускаюсь ниже, зацепляю ее трусики и стягиваю их. Раздвигаю ее ноги и прижимаюсь своим телом между ними, мой твердый член напротив ее теплой киски. Она приподнимает бедра, отчего кончик скользит внутрь нее, она приподнимается еще, и я полностью вхожу в нее. Я люблю, когда она так делает. Я нажимаю своей рукой на матрас, чтобы обернуть руку вокруг ее спины. Я настолько глубоко, насколько это возможно. Я начинаю медленно двигаться. Наши пальцы сплетены вместе, как и наши тела. Расцепив их, я провожу ладонью по ее телу. Ее ноги согнуты по обе стороны от моих бедер. Боже, я люблю быть в ней, как сейчас.
Персик стонет, когда я скольжу рукой между нашими телами до точки, где мы становимся единым целым. Нет начала и нет конца.
Я знаю ее тело так же хорошо, как свое собственное. Она нуждается в большем, поэтому я нахожу место, которое сводит ее с ума каждый раз, когда я касаюсь ее там.
– Да, прямо так, да.
Ее дыхание учащается в то время,
Я упираюсь на локти, паря над ней. Я все еще нахожусь внутри нее, вспоминая ту первую ночь, когда она сидела за моим столом в ресторане, наше воссоединение в Нью-Йорке, первую встречу с сыном, то, как она шла к алтарю, чтобы стать моей женой, и теперь она лежит здесь, подо мной, и мы пытаемся зачать еще одного ребенка. Это так чертовски красиво!
– Ммм, ооо, - я слышу, как стонет Персик.
– Ты в порядке?
– Сссс...,- я слышу, как она втягивает воздух сквозь зубы.
– Ох,..
Я включаю лампу и вижу, что она лежит на боку, ноги вытянуты. Немного остранное расположение плода.
– Ты собираешься рожать?
Она закрывает лицо рукой.
– Ммм, хм... И это плохо.
Ей рожать через неделю. Она на три дня позже родила Кларка. Думаю, это снова повторится. Дерьмо. Я давно готовился к этому дню, но сейчас я не знаю, что делать.
– Когда начало болеть?
– Два часа назад.
Два часа? Как я мог проспать и не услышать её стоны и метания по постели?
– Почему ты меня не разбудила?
– Я думала, это ложные схватки. Не хотела тебя беспокоить понапрасну, - мой самоотверженный Персик.
Она выглядит так, словно ей очень больно.
– Что я могу сделать для тебя?
– Помоги мне переодеться в штаны для йоги и футболку, чтобы мы могли поехать в больницу.
Я хватаю телефон и звоню маме, пока ищу ее одежду.
– Эй, Нана. Шоу начинается.
– Сейчас буду.
Я помогаю Персику одеться.
– Дай мне время почистить зубы и причесаться перед выходом.
– Ладно, но только быстро, - мне не по себе.
Она была расширена уже на три сантиметра, когда её в последний раз осматривал доктор.
– Ой, ой.
Ненавижу эти охи.
– Что такое?
Я иду в ванную и нахожу Персика на унитазе.
– Воды отошли. Принеси полотенце.
Я не много знаю о детях, но думаю, что это значит, что у нас прогресс.
– С Кларком было точно также?
– Нет, в это время я уже была в больнице, - Персик смотрит на меня и смеется.
– Ты как будто привидение увидел. Ты в порядке?
– Я в порядке.
Вранье. Мне до сих пор страшно.
– Ты ныл на протяжении двух лет о потерянном времени с Кларком. Не вздумай переживать.
– Как я смотрю, ты хочешь дать мне полный опыт, не так ли?
Она кивает.
– Да, черт возьми.
Приехав в родильный дом, Персика сразу же отводят в комнату для наблюдения, куда приходит медсестра, чтобы проверить ее. Ее руки в перчатках исчезают под одеялом.
– Похоже, ребенок торопится появиться на свет. Уже пять, почти шесть сантиметров. Вы планируете получить эпидуральную анестезию?