Не отказывай себе в удовольствии
Шрифт:
– Нет, я буду рожать естественным путем.
Медсестра смотрит и забавляется, думая, что Персик не знает, о чем говорит.
– Вы делали это раньше?
– Да, я рожала своего первого ребенка без эпидуральной анестезии.
– Ладно.
Она жесткая, как гвозди.
– Знаю, ты можешь сделать это без эпидуральной анестезии, но я ненавижу смотреть, как ты страдаешь.
Она протягивает руку к моему лицу.
–
Она еще умудряется утешать меня. Как это на нее похоже.
– Это хорошая боль.
Меня не интересует, какая это боль, но это моя работа-подерживать ее решения.
– Ты сделаешь это, детка.
Проходит час и тяжелого дыхания как не бывало. И не в хорошем смысле.
– Ты должна тужиться.
Медсестры и врачи заполняют комнату, когда медсетра Пич осматривает ее.
Твою ж мать. Всё происходит очень быстро. Не только роды этого ребенка. А вся беременность с той ночи в Монтего-Бей. Сюрприз! Мы беременны. Знаешь, Кларк, ты получишь братика или сестренку.
На узи ребенок выглядит хорошо.
– Бо! Я почувствовала, как шевелится ребенок. Положи сюда руку и почувствуй, как сильно этот парень может драться.
На это раз я ничего не пропустил. Мне нравилось наблюдать за тем, как ребенок растет внутри Персика.
– Мы готовимся встречать нашего сына или дочь. Я так рада, что мы не знаем пол.
– Ну что ж мы скоро это выясним, потому что ребенок на подходе.
Ох, блядь. Реальность убивает меня. Скоро я стану папой еще одного ребенка.
Персик меняет положение. Ноги согнуты и врозь.
– Давление растет. О Боже, я двигаюсь вперед.
Персик толкается от следующей схватки.
– Посмотрите сюда, мистер Эмерсон, если хотите увидеть головку вашего ребенка.
Серьезно? Можно увидеть головку после всего одной схватки? Я думал, это займет больше времени. По крайней мере так было с Кларком по словам Персика.
Я на цыпочках подхожу к шторке и заглядываю. Я видел ее такой безчисленное количество раз, но никогда настолько нереальной.
– Похоже, ты собираешься родить Персика. У этого ребенка нет волос.
– Ааа, мой бедный ребенок лысый?
Врач настраивает освещение.
– Я вижу волосы, просто они светлые.
Я наклоняюсь и целую ее в лоб, пока мы ждем следующую схватку.
– Я люблю тебя так сильно.
– Я тебя тоже.
Она гладит мое лицо.
– Я рада, что с этим ребенком
– Я тоже.
– Опять начинается, - Персик делает глубокий вдох и выдох и тужится, отчего её лицо становится свекольно-красным.
Она останавливается и опускает ноги, откидываясь на кушетку.
– Боже мой, такое давление. Я горю. Я в огне.
– Не останавливайтесь, Анна Джеймс. Продолжайте. Последний раз.
Она быстро дышит и возращается в прежнее положение.
– Смотрите, мистер Эмерсон, если не хотите пропустить момент, когда ваш ребенок придет в этот мир.
Я наклоняюсь через ногу Персика и смотрю на головку нашего ребенка. Ребенок выходит лицом вниз, но врач поворачивает его. Я вижу его личико в первый раз. Такое же, как у Анны Джеймс.
– Малыш похож на тебя, Персик.
Я никогда не видел ничего более удивительного.
– Какая красивая мордочка.
– Покажите другой конец ребенка, чтобы узнать, мальчик это или девочка.
– Тужтесь, Анна Джеймс, тужтесь!
По ее лицу я понимаю, что следующий толчок будет последним. А так же слышу излияние жидкости, а затем пронзительный крик. Первый звук нашего ребенка.
– Вам сказать или показать пол вашего ребенка?
– Покажите, - говорим мы в унисон.
– Девочка.
Целую макушку моего сладкого Персика.
– Ты сделала это красиво.
Она удивительная. Наша дочь лежит на голой груди Персика. Кожа к коже.
Я легонько провожу пальцем по щеке нашей дочери. Помню, как делал также с Кларком, когда он был поменьше.
– Я уже люблю ее так же, как Кларка.
– Знаю.
Джорджия Рея Эмерсон. Наша маленькая Джорджия Персик.
Три года назад красивая девушка сидела напротив меня в ресторане гедонистического курорта. Она ничего не делала, просто сидела с опущеннной головой. Она краснела. Переворачивая мой мир с ног на голову. Незнакомка, которая в скором времени будет значить для меня всё. Ее было не так легко заполучить. И невозможно забыть. Я люблю ее так сильно, что порой она сомневается в моей вменяемости. Но она никогда не сомневается в моей страсти. Я последовал за своим сердцем, и оно привело меня обратно к ней. К моей ванильной девочке. Теперь она моя навсегда. Наша истинная и красивая история.
Конец