Не падающий
Шрифт:
Музыкальный рев в клубе в динамиках сделали немного потише, чтобы заглушить волнение, доносящееся над толпой от девушек за столом. Я начал проделывать свой путь через танцпол, группа теснилась позади меня. Толпа расступилась для нас. Я привык к наблюдателям, которые следуют за нами почти везде, особенно к таким, как эти.
Они только… наблюдали. Редко у кого хватает смелости подойти к нам. Может быть, это потому, что мы выглядели неприступными. Макс, в конце концов, надел сегодня серебряный собачий ошейник с шипами.
Кто-то врезался
— Какого черта? — сказал я, отталкивая его от себя.
— Эй, смотри, куда ты… — его невнятная речь закончилась, когда он внимательно посмотрел на меня. — Чувак, — сказал он этим я-узнал-рок-звезду способом. — Ты Мертвый.
Я закатил глаза и с трудом подавил желание оттолкнуть его снова просто для удовольствия.
— Я ваш фанат.
На звук "ф" в слове фанат, меня опрыскали каплями слюны.
Возможно, у меня должно быть больше терпения, но я делал это в течение сотен лет. "Мертвые Элвисы" были лишь последним воплощением нашей группы. Мы выбрали новое имя, новый жанр музыки, новое для каждого поколения. Но это поколение настолько цифровое, что наши образы были везде. В следующий раз нам, вероятно, придется сделать пластическую операцию.
Но дело в том, что сегодняшний сумасшедший вечер, пьянство, плевки фанатов, все оставалось прежним.
Все в моей жизни оставалось прежним.
— Можно автограф? — сказал парень.
Я поднял бровь.
– У тебя нет ни ручки, ни бумаги.
Он стоял и безучастно смотрел на меня, как бы говоря: зачем мне нужна ручка и бумага?
Я положил руку ему на плечо.
– Найди меня позже, чувак. Хорошо?
Улыбка на его лице появилась с таким энтузиазмом, что я подумал, вдруг я случайно сказал ему присоединиться к группе?
Он отшатнулся и исчез в толпе. Такие парни заставляли меня пересмотреть предложение о найме телохранителя. Но телохранители не наш стиль. Телохранители означали определенный уровень звездности, а нам нравилось быть чуть ниже этого уровня.
Сев за стол, Мэредит впихнула себя между Максом и мной. Лицо Макса загорелось, по крайней мере, настолько, насколько лицо Макса вообще загоралось, примерно так, как если бы Билл Гейтс узнал, что он нашел дополнительный миллион на полу. Максу повезло, что он нашел себе привлекательную Жертву. Это сделало бы первые десятилетия Насыщения более терпимыми.
— Коул, — сказала Мередит, придавая больше волнения в эти четыре буквы, чем я когда-либо слышал. — Это Шейси. Она глава ДП в Сиэтле.
Брюнетка в конце стола застенчиво улыбнулась мне.
Шейси? Что это за имя Шейси?
Шейси склонила голову в традиционном приветствии между потенциальными Жертвами и Бессмертными. Я не знаю, кто начал эту традицию, но ДП следовали ей, будто от этого зависела их жизнь.
Я подвинулся до конца стола.
— Приятно познакомиться, Шейси, — сказал я.
При звуке моего голоса, она подняла голову и посмотрела на меня сквозь опущенные ресницы. Выражение ее лица стало явно темнее. Я знал этот взгляд. Одно слово Бессмертного и ДП готовы вывернуться наизнанку. Именно этому сознательно учили ДП? Как быть застенчивой школьницей и озорным котенком одновременно? Сколько раз она практиковала это перед зеркалом?
Это не распространялось только на Дочерей. Было много фанатов, мужчин и женщин, с подобного рода… талантом.
Стараясь не быть предсказуемым, я вдохнул воздух от Шейси и попробовал вкус.
В значительной степени именно то, что я видел. Желание и ожидание со всплеском трепета, но только всплеском. Каждая мать привила дочери эти эмоции. Это было так, словно ДП опросили сто человек о том, что они находят наиболее привлекательным в женщине, а затем выбрали тройку. Это должно было сделать всю идею существования века под землей с одним человеком более привлекательной. Но для меня это чувство было старым. Конечно, любые эмоции могут выступать в качестве питания для бессмертного, но эти старые эмоции чувствовались, как удовлетворение, как разбавленное вино.
Все чувствовалось старым.
Может быть, в ней что-то есть, кроме этих трех вещей, но я не могу сказать что. Все наши способности притуплялись, когда мы находились так близко к Насыщению. И мои полные силы не возвращались, пока это все не заканчивалось.
Я посмотрел на Гэвина и Оливера, которые подкалывали друг друга после очередной шутки. Я завидовал их энтузиазму. Это будет их второе Насыщение.
А мое — десятое.
Я повернулся к назначенным Жертвам и сказал с каменным лицом:
– Шейси, что привело тебя в Парк Сити?
На мгновение она удивилась, ее глаза расширились. Она неуверенно перевела свой взгляд с меня на Мэредит.
— Он шутит, — сказала Мэредит. — Восхитительный, не так ли?
Я собирался выдать резкий ответ, но потом уловил запах чего-то в воздухе, что обескуражило меня.
Гнев. Боль. Ненависть. Радость. Восторг. Слои и слои, и слои этого, своего рода слоеный торт на день рождение сделанный только для меня. Его вкус на задней стенке горла сбил меня с толку.
Я почти ожидал, что повернусь лицом к запаху и обнаружу отряд скаутов с кучей людей, недавно приговоренных к смертной казни, но обнаружив источник, это не то, что я ожидал увидеть. У входа в клуб стояли две девушки. Старшего школьного возраста. Может быть, на пару лет моложе моего человеческого возраста.
Я пару раз втянул воздух, пытаясь определить, от какой из них исходил этот запах. Я надеялся, что это не блондинка с волнистыми волосами. Блондинки не в моем вкусе.
Я вдохнул еще раз. Это определенно не блондинка. Происхождение этого вкусного праздника исходило от девушки рядом с ней. С темно-каштановыми волосами, переброшенными на одно плечо и свисающими мягкими завитками к груди. Большие карие глаза, большие, как все ноты на нотном листе.