(Не) пара для вампира
Шрифт:
Чтоб их всех побрал рассвет!
Если бы я разделял хоть одну из религий старого мира, то мой личный ад выглядел бы примерно так: затхлое подземелье, освещаемое огарками тающих свечей, истерзанное тело на грани между жизнью и смертью, приглушённый стук капель крови о каменный пол, сменившийся далёкими криками ярости и отчаяния.
Криками женщины, которую я любил и которой не мог помочь.
Снова.
После ухода герцога-садиста,
К несчастью, выяснилось, что мой внутренний зверь тоже тот ещё садист: с завидным упрямством он держал меня в сознании и не позволял сорваться в спасительную бездну, чтобы страдания прекратились.
Без разницы, в какую сторону качнётся чаша весов.
Сначала я думал, что истинную суть, как и меня, триггерит голос Николь. Стоило прикрыть глаза, и живое воображение дорисовывало картины, от которых у меня все волоски на теле вставали дыбом.
Я потерял столько крови, что, как бы сердце ни рвалось к возлюбленной, я не мог пошевелить и пальцем, я не отключился-то лишь благодаря истинной сути.
Потом понял: я на грани летаргии.
Если вырублюсь, могу больше никогда не проснуться.
И я поднимал веки, словно налившиеся свинцом, и наблюдал за сумбурной пляской теней в расплывчатых и меркнущих кругах света, против воли вслушивался в то, как изверг-аристократ забавлялся с моей вампирессой и мечтал об освобождении.
Наиболее очевидным вариантом виделась смерть.
Неужели это и есть конец моей истории?
Неужели я и правда сгнию заживо в подземных темницах особняка де Эвилей на радость блондинистому герцогу?
Кто защитит мою любимую женщину от слетевшего с катушек насильника, особенно когда тот станет императором и завладеет безграничной властью?
Зверь шевельнулся в груди, но он тоже ослабел до крайности.
Все оставшиеся ресурсы уходили на поддержание сколько-нибудь ясного сознания. Каждый новый вдох давался с большим трудом. Перед глазами темнело и преодолевать темноту становилось сложнее. Худшая ночь за обе мои жизни.
Даже когда не стало Лары, я не чувствовал себя так паршиво.
Я знал, что сделал для неё всё, что мог. Знал, что она не одна, держал за руку, когда тонкие пальчики дрогнули в последний раз. Но Николь осталась один на один с настоящим монстром в чужом мире, в чужом доме, в чужой постели.
Как я мог допустить подобное?..
«Надо было довериться тебе, — признался зверю, ощутив в ответ не рык, а так, слабую вибрацию в солнечном сплетении. — Ещё на дуэли. Раскрыться второй половине себя и растерзать ублюдка без условностей и правил. Тогда мы не оказались бы здесь. Всё этот глупый, человеческий страх…»
Мысль оборвалась на середине, я облизнул пересохшие губы. Жажда терзала наравне с серебром.
Огоньки свечей двоились перед глазами, голова кружилась, но сильнее пугало, что я терял связь с истинной сутью.
Когда за дверью раздались лёгкие торопливые шаги, и она с отвратительным скрежетом отворилась, я решил, что впал в летаргию и вижу предсмертный сон.
Сюрреализм происходящего моей версии полностью соответствовал, поскольку на пороге пыточного зала появился лохматый и бледный Элиот в компании — вот тут мне захотелось заржать в голос — великолепной и собранной герцогини де Лонтельи.
— Милорд, вы живы?
Паренёк бросился ко мне, поскользнулся на луже крови, шлёпнулся в неё, вскочил весь перемазанный алым и, будто не заметив, приподнял мою голову, напряженно всматриваясь в лицо.
В тот миг даже я обалдел от своего воображения и детальности снов, которые в обычные дни не запоминал.
— Тише, мальчик, — велела леди Ленора, озираясь и прикрыв за ними дверь.
Пробирающий до мозга костей лязг иглой вонзился в голову, заставив поморщиться. Вампиресса приблизилась, приподняв подол.
— Эли… от, — выдохнул, насилу вспомнив имя слуги.
— Госпожа, умоляю! — начал тот, но герцогиня остановила его коротким властным жестом.
— Граф Маркус Кросс, если я освобожу вас от оков и выпущу из темницы, даёте ли вы слово, что заберёте с собой маркизу Бертье и я впредь не увижу её в Дракарде? — спросила миледи, вытащив из-под полы распашного платья внушительную связку ключей.
Это точно сон, такого быть не может!
— Обещаю, — выговорил, с трудом разлепив губы, и поднял голову, чтобы посмотреть в лицо воображаемой спасительницы.
В чёрных, как ночь, глазах герцогини отразились два ярких синих огонька, и женщина отпрянула, позабыв о стати, наступив дорогущей туфелькой в кровь и запачкав платье.
— Потомок первородных… — прошептала она, раскрыв рот и попятившись. Выглядела миледи, словно увидела призрака, которым я и так очень скоро стану. — Это невозможно! Они истребили друг друга много веков назад!
— Ключи, ваша тёмность, — напомнил напряжённый Элиот, очевидно, не разделяя замешательства герцогини де Лонтельи.
Как во сне — хотя почему как? — бессмертная протянула слуге связку, держа за нужный ключ, всё ещё не отрывая взора от моих глаз.
Впервые я радовался тому, что они светятся, поскольку не чувствовал в себе истинную суть, но без неё изменение цвета радужек не представлялось возможным.
Слуга с осторожностью раскрыл один браслет, за ним второй, и я бесславно рухнул на него, повалив тоненького паренька на перепачканные кровью полы.
Леди Ленора успела отпрянуть, подобрав юбки, и бросилась к двери, но, взявшись за ручку, обернулась. Её лицо показалось мне по-детски испуганным, как если бы она до сих пор не могла поверить своим глазам. Понимая, что хоть момент и не подходящий, другой возможности не будет, я кое-как приподнялся на руках.