(Не) пара для вампира
Шрифт:
— Так это ты отнял мои воспоминания? — спросила Николь, чтобы потянуть время. Если де Эвиль не лжёт и не манипулирует чувствами, Марк ей не поможет, поскольку сам нуждается в помощи. Значит, придётся справляться самой. — Зачем, Орэ?
— Видишь ли, ты всегда была с норовом, этим и зацепила меня в юности, — усмехнулся блондин, откинув длинные волосы на спину, но злой голодный взгляд мужчины не сулил ничего хорошего:
— Любая высокородная леди почла бы за честь и великое счастье согласиться на помолвку со мной, но ты… Заносчивая, избалованная
Николь попыталась абстрагироваться от полных ненависти и яда слов жениха и зацепиться за воспоминания о Кроссе, за бурные чувства, которые он пробуждал в ней, слиться с тёмной сутью, которая после умопомрачительного акта любви тянулась к нему с непреодолимой силой.
Руки дрогнули и замерли, прекратив послушно расправляться с застёжками, но герцог не дал забыть о себе: не церемонясь, разорвал платье на две части, оставив её в мало что скрывавшей нательной сорочке.
— Лорд Бернард Бертье души не чаял в младшей дочке, — продолжал де Эвиль, подминая её под себя. Мужчина ещё оставался в брюках, но Николь могла ощутить, как твёрдо он настроен сделать её своей. — И дал позволение на брак при условии, что я добьюсь твоего согласия.
Девушка попыталась отползти, но упёрлась спиной в изголовье кровати.
— Я знал, что его не переубедить, но леди Эвелин имела другое мнение. Твоя мать была достаточно умна, чтобы понимать, какое блестящее будущее открывалось перед её строптивой дочуркой, — прошептал Орэ над ухом, настигнув её и заставляя поморщиться. — Поэтому я предложил ей отравить твоего отца.
Николь так опешила, что на мгновение перестала сопротивляться и посмотрела на жениха распахнутыми глазами, полными ужаса и недоверия.
Увы, герцог её чувств не разделял и, ведомый иными стремлениями, запустил руки под тонкую ткань сорочки. Маркиза выдохнула и попыталась укусить его, чтобы хоть как-то защититься от грязных посягательств, но мужчина без труда увернулся.
— К несчастью, маркиза Эвелин Бертье любила своего супруга. Она могла попытаться переубедить его, но не погубить, — улыбнулся де Эвиль, видя, в какое смятение приводили невесту его откровения.
Николь понимала, что он просто пытался ударить побольнее, отомстить за обиды, но не могла не впитывать каждое слово с жадностью утопающего.
— Отказавшись от моего предложения, твоя мать подписала себе и мужу смертный приговор. Пришлось сжечь обоих живьем.
— Ненавижу! — воскликнула вампиресса и попыталась вырваться, но что руки, что внушение герцога держали крепко.
На глаза навернулись злые слёзы, и она поспешила сморгнуть их, чтобы не доставлять ненавистному вампиру удовольствие.
— Ты повторяешься, дорогая, — усмехнулся Орэ, скользя ладонями по её груди и талии, задевая отзывчивые области, но не её чувства и желания.
От чужих поцелуев бессмертная не испытывала ничего, кроме отвращения.
— Когда твой старший брат Альбер узнал о гибели родителей, то сорвался из Кармии в столицу.
— Мои подчинённые приковали его серебряными цепями на пустыре перед рассветом. Какая ирония, что твой подающий надежды брат тоже сгорел в огне, — герцог рассмеялся тихим грудным смехом, а Николь оцепенела.
Если раньше она видела перед собой только мерзавца и властолюбца, то теперь Орэ раскрывался новыми гранями садизма и безумия.
— Ты настоящее чудовище, — прошептала бессмертная, не находя в себе сил пошевелиться. Тело словно приморозило к постели, она не чувствовала ни гнусных прикосновений жениха, ни даже собственного пульса.
— Полюбуйся на своё творение, драгоценная невеста, — поднявшись на коленях, вампир развёл руки в стороны, демонстрируя привлекательное поджарое тело, не рождавшее в Николь никаких порывов кроме единственного: вырвать сердце.
— Я надеялся, лишившись поддержки и покровительства семьи, ты одумаешься и примешь моё предложение, но ты проявила характер. Взять наследницу древнего рода силой, пока к ней прикованы глаза всего общества, не представлялось возможным, — усмехнулся Орэ, избавившись от одежды и показав себя во всей красе.
Николь не преминула прибегнуть к единственному оставшемуся способу задеть гордеца: с равнодушием мазнула взглядом по его достоинству и утратила к нему интерес. Судя по сверкнувшим глазам, метавшим молнии, ей это удалось.
— Я пытался добиться твоего согласия по-хорошему, Николь. Но после загадочной смерти родителей твой страх и подозрения усилились.
— Поэтому ты стёр мне память? — вампиресса собрала всю волю в отчаянном стремлении пнуть мерзавца в самое уязвимое место, но не преуспела. Воспользовавшись моментом, герцог прижался к ней бёдрами. От полного унижения её защищала лишь тонкая ткань сорочки и кружевных панталон.
— Очаровать потерянную невесту не составило труда, — хмыкнул де Эвиль, с лёгкостью стягивая с неё исподнее. Девушку затрясло, но и это мужчина истрактовал в свою пользу. — Ты дала согласие на помолвку и переехала жить в моё поместье, так как родительский дом изрядно пострадал в пожаре.
— Сколько же ты портил мне жизнь, — с горечью произнесла вампиресса. — Ради чего, Орэ? Ведь тебе может принадлежать любая. Любая чистокровная леди будет любить тебя и рожать наследников. Для чего тебе я?
— Любая, кроме тебя, — с ненавистью выплюнул Орэ, раздвигая её колени. Похоже, презрение к невесте ничуть не мешало его телу испытывать сильное возбуждение по отношению к ней. — Поэтому я всегда хотел лишь тебя одну.
Когда герцог де Эвиль ворвался в неё, причиняя боль, Николь уже знала, что акта насилия избежать не удастся, но всё равно сжалась, как могла. Всхлипнув, маркиза отвернулась — единственная роскошь, которую допустило скованное внушением тело — и прикрыла глаза, сдерживая слёзы, рвущиеся из глубины груди.