Не по сценарию
Шрифт:
Но подвох меня ждал не здесь. Вакансий просто не было, а то, что было, скорее испортило бы мой послужной список, чем добавило популярности или хотя бы дало мне денег.
Я просидела в уютном кафе около полутора часов, но потом все-таки закрыла телефон и вышла на улицу. Нет работы – значит побуду пока туристом. Питер – необыкновенно красивый город, и тот единственный раз, что я успела здесь побывать до этого, оставил самые яркие впечатления.
Чтобы скоротать день, я отправилась по известным местам, наслаждаясь видами, погодой и даже людьми, которые вроде были рядом, но в то же время не обращали на меня никакого внимания, заставляя чувствовать себя невидимкой. Быть невидимкой хорошо. Никто не заметит твоих чувств, не увидит слез, не сделает тебе больно. И
Несколько дней я промоталась по городу, возвращаясь домой только поздно вечером. За день я старалась так себя вымотать и насытить впечатлениями, чтобы на мысли не оставалось сил. Они, конечно, никуда не делись, мучили меня, и гуляя по Летнему саду или разглядывая картины Эрмитажа я остро ощущала, как мне не хватает рядом Артура. Что бы он сказал? Понравилось бы ему бродить по тенистым аллеям и какой из экспонатов понравился бы ему больше? А может, он бы захотел написать стих, повинуясь нашедшему вдохновению?
Но Артура рядом не было, и не будет больше никогда. Ни его ироничных циничных высказываний, ни жарких обещающих взглядов, ни выворачивающих душу уроков жизни. Я для него была никем, инструментом для выполнения его целей, глупой девчонкой, которая сгодилась для непродолжительных постельных утех. Подстилкой.
Я устала злиться на то, что он сказал. Я знала это все и раньше, но сама обманулась. Артур же именно так сказал тогда? Люди сами обманываются, а потом ищут виноватых. Он такой, и другим не станет. А и я не та, кто может развеять его представления о мире. И от этого мне было плохо, тошно, паршиво, а черная дыра, которая была теперь на месте моего сердца, оказалась ненасытной. Она возникла из безграничной любви, и теперь ничто не могло ее заполнить и погасить, разве что такая же всепоглощающая ненависть, но ненавидеть Данилевского я не могла.
Оставалось только кидать в эту пропасть впечатления от прекрасного города, вкусной еды в многочисленных кафе, радость от хорошей погоды… Я старалась искусственно, почти насильно, создать в душе положительные эмоции, черпая их из каждой мелочи. Но как научиться жить с огромной пустотой внутри, я пока не знала. Наверное, я сейчас напоминала зомби, условно живое существо, которое не имеет своей воли и двигается просто потому, что так надо.
Не раз я задумывалась, чем занят Артур сейчас. Наверное, встречается с женщинами, ставит новый спектакль. Да и меня уже наверняка забыл. А зачем ему вспоминать обо мне? Я всего лишь эпизод в его бурной сексуальной жизни. Даже наверняка не злится на мой побег, потому что упрекнуть меня не в чем. Я выполнила условия контракта, спектакль прошел успешно, театр должен быть сейчас на волне успеха, и его дальнейшая судьба зависит только от самого Данилевского. Я уже здесь никакой роли не играю, моя роль закончилась, и в его театре, и в его жизни.
С Дианкой мы созванивались каждый день. Она беспокоилась обо мне, но приехать пока не могла, хоть и очень хотела. Все говорила мне, что я должна найти себе любовника, хотя бы временно. Но я даже представить себе этого не могла. Во-первых, позволить какому-то другому, чужому мужчине прикоснуться к себе, даже в мыслях казалось невыносимым. А во-вторых, я так разочаровалась в собственном умении разбираться в людях, что вряд ли когда-нибудь смогу довериться мужчине. И Макс со своей подлостью, и Артур с умением подчинять были ярким тому доказательством. Они оба оказались для меня ошибкой, уничтожившей мою веру в то светлое и чистое, во что верила раньше.
Работу я перестала искать. Тот злая решимость, посетившая меня на второй день, давно испарилась. И, наверное, уже можно было начинать беспокоиться, ведь скоро у меня закончатся деньги, а жить на что-то надо, но жесткая апатия приглушала все опасения, и каждый день я говорила себе, что начну активные поиски работы завтра, но не сейчас.
Прошла уже неделя, но вернуться к жизни никак не получалось. Мне почти наскучили мои прогулки, и новые места вызывали все меньше эмоций и впечатлений. Вот и сегодня я вышла из дома без особого энтузиазма. Вышла просто потому, что
Я несколько раз резко вдохнула, чувствуя, как сердце начинает больно колотиться, а потом расхохоталась. Это было не смешно, это было похоже на пощечину судьбы, которая тычет мне пальцем в мои ошибки и совершенные мной глупости. Мол, посмотри, что у тебя было, как ты была счастлива тогда, но больше у тебя этого не будет, это больше не твои игра. Я не могла остановиться, согнулась пополам и хохотала, как сумасшедшая, пока из глаз не брызнули слезы.
В этот момент я словно пришла в себя. Заозиралась по сторонам, опасаясь обнаружить толпу глазеющих на меня людей, но сквозь застилавшую пелену увидела, что переулок был пуст, моей истерики никто не заметил. Я привалилась к стене, быстро полезла в сумку, нащупала бумажные платки и трясущимися пальцами выудила из упаковки один. Мне пришлось дышать часто и глубоко, чтобы перестать рыдать, а еще потратить почти целую упаковку салфеток, прежде чем удалось взять себя в руки.
Уйти я не могла. Прежде чем я появиться на людной улице, нужно успокоиться, взять себя в руки. Я так и стояла, глядя на здание перед собой. Оно было маленьким и неказистым, зажатым между стенами двух соседних домов и с небольшим газоном перед входом. У дверей висела табличка, и я поняла, что это театральная студия, даже не театр. Точно, Артур же продал права на свою постановку нескольким театрам. Похоже, это один из них.
Я окончательно успокоилась, сердито вытерла нос оставшимся платком и решительно направилась прочь из переулка. Я поклялась себе, что на этой улице ноги моей не будет, как и в нескольких километрах рядом с ней. Если здесь ставится пьеса Артура, то слишком велика вероятность встретить здесь его самого, а этого я совершенно не хотела. Увидеть его счастливым, довольным жизнью, такого красивого и в компании какой-нибудь красотки? Нет уж, я на такое не готова. И, наверное, хорошо, что я узнала об этом месте сейчас, когда никто меня не видел.
Мысли были разумные, очень рациональные и заставляли меня бежать из этого места так быстро, как будто за мной гналось привидение. Да и дома я сегодня оказалась слишком рано. И трех часов не прошло после того, как я вышла на улицу. Но теперь выйти обратно я ни за что не смогла бы. Сейчас одинокая квартира казалась мне убежищем, в котором захотелось спрятаться от всех глаз, сделать так, чтобы меня никто никогда не нашел.
Весь день я промаялась, не зная, куда себя деть, а ночью мне снились кошмары, и были они связаны со спектаклем. Один кошмар сменял другой, словно воплощая все страхи, которые я давно поборола в себе. По крайней мере, мне так казалось раньше. Но нет, оказывается, я все еще боюсь забыть слова, боюсь, что зритель будут надо мной смеяться, что я опоздаю на премьеру. Несколько раз в своих кошмарах я оказывалась на сцене без одежды, и как бы ни пыталась закрыться, везде меня преследовать презрительный, острый взгляд Артура.
Проснулась я совершенно разбитая, в полном душевном смятении. А еще я вдруг поняла, что меня тянет в тот переулок, и я не могу сопротивляться этому зову. Я не понимала, зачем я это делаю, особенно когда дала себе клятву там не появляться, но я быстро собралась и отправилась к театральной студии.
Всю дорогу сердце колотилось, как у перепуганного зайца, но зов был сильнее. Я просто приду туда еще раз, посмотрю на афишу и пойму, что меня так тянуло, почему я должна была поехать туда еще раз.