Не подарочки для полковника. Воронцовы
Шрифт:
— Я сниму вам номер на неделю на свои деньги, оформим вас по моему документу. Идет?
— Вы — золото! — легкая улыбка появляется на испуганном лице.
Я не золото! Я ответственна за то, что может произойти с вами. Взяла заказ от вашего мужа, значит, должна во всем разобраться, разложить все по полочкам.
Через два дня в агентство приходит Нина — психолог, и Катя — секретарь. Работать становится легче и веселее.
Появляются клиентки — женщины.
Вести обо мне разносятся по городу по сарафанному радио.
Большинство из просящих находится в затруднительной жизненной ситуации, связанной с разводом.
Чувствую, что хочу всем помочь. Устроить что-то вроде социального центра, оборудовать небольшую гостиницу.
Мое сердечко екает, подсказывает, это и есть мое предназначение.
Глубоко чувствую, как Миша дышит рядом — грудью, телом. Ощущаю, как бьется его сердце под моей теплой рукой.
Прижимаюсь к мужчине сердцем.
Пальцы Миши смыкаются на моих ключицах. Его глаза рассматривают внимательно выражение мольбы, застывшее в моих глазах.
— Хочешь поговорить?
Киваю с готовностью.
Сжимаюсь, сглатываю, застываю в страхе начать разговор.
Обвожу кончиком языка пересохшие губы.
Миша дотрагивается до моей груди. Скользит взглядом по мне. Ждет, не торопит.
Дрожу. Горячая волна страха бьет в виски.
— Мне нужна помощь. Деньги. Много денег.
Красивое лицо мужчины искажается, он отталкивает меня, кривит губы.
— Всё-таки Петров не обманул. Ты со мной из-за чертовых денег? Такая же как все!!
Его обвинение больно ранит. Готова отступить.
Внезапно вспоминаю беременную девочку, у которой дома изверг — муж, и ей негде жить. Ей нужна чертова социальная гостиница! Набираю побольше воздуха в грудь.
— Миша, это не для меня. Я хочу открыть социальную организацию, помогать женщинам в трудной ситуации. Я обязательно верну. Постепенно найду спонсоров, всё верну.
— Вот как? — Миша с интересом глядит на меня. — То есть агентство, на котором можно заработать — это не для тебя. Ты хочешь тратить чужие деньги на обездоленных. Думаешь, получишь кайф от жизни, помогая другим?
С ужасом гляжу в синие застывшие глаза. Осторожно киваю, как затравленный зверек.
Через минуту Миша хохочет.
— Вся в меня!! Не зря Бог привел тебя ко мне.
— Так как? — осторожно зарываюсь пальцами в русых волосах.
— Нет вопросов. Если моя жена хочет фонд, он у нее будет. Я в свое время над Машкой смеялся, когда она радела за своих питомцев. Ой, больных.
— Ты у меня хороший, — глажу любимое лицо.
Как же это здорово, когда есть рядом мужчина, решающий твои проблемы, помогающий начать жизнь с чистого листа.
Глава 32
Спустя неделю
Полина
Громкий звонок мобильного вызывает тревогу. Звонят долго и упорно.
— Извините, — прошу прощения у клиентки социального центра, хватаю трубку. — Виталина, ты же знаешь, я на работе, — отчитываю сестру.
— Ваня пропал, — голос сестры убит.
Не сразу доходит, какой именно Ваня.
— Наш Ваня? Красовский? — глупо спрашиваю. Ну, конечно, речь о нем. Сестра не позвонила бы мне с информацией о Петрове.
— Выезжаю, — отключаюсь. — Извините, — обращаюсь к женщине, — вас примет психолог. Форс-мажор, — беру ключи от машины, бегу на выход.
Через час выхожу около дома папы. Через пять минут вхожу в квартиру.
— Вита, на тебе лица нет, — обнимаю за плечи заплаканную лицу. — Что случилось?
— Ваня пропал. Три дня не отвечает на звонки.
— Ты звонила в органы, может, их куда перебросили, а там нет связи, — пытаюсь утешить.
— Звонила, — говорит обреченно. — У них тоже нет связи с этим взводом.
— Они попали в окружение? — спрашиваю трясущимися губами.
— Замолчи! Нет! Не знаю… — сестра безжизненно скользит на стул, обреченно глядит на меня карими стеклянными глазами.
Сжимаю зубы, прикрываю глаза.
С нашим малышом ничего не может произойти плохого, — убеждаю себя. Несправедливо. Ванечка — слишком хороший, справедливый, добрый.
— Он не заслужил… — вырывается вслух.
Виталина сверкает на меня глазами.
— Прости, — показываю пальцами, что закрываю замок на губах.
Давлю в себе вспышку против несправедливости жизни, почему что-то плохое происходит с лучшими?
Нет! — сжимаю кулаки, голос срывается на крик: — Нет!
— Прекрати! Ты меня угнетаешь. Лучше вызови маму.
— Милая, сейчас, — обнимаю сестру за плечи, встречаюсь с ней взглядом. Ее взгляд темный и тяжелый. Опускаю глаза. Не думала, что пропажа сыночка, пасынка подкосит сестру так сильно. Еще же ничего не известно!
Нетвердая вера в себя! — как сказал бы сказал наш Ванька.
Улыбаюсь теплому воспоминанию.
— Андреева, ты чего? — Клим сурово сдвигает брови.
— Прости, вспомнила слова племянника! — виновато поджимаю губы.
— Я поеду туда! — кричит Вита, поднимаясь на ноги.
— Не глупи. Матерям туда нельзя! — одергиваю сестру.
Через тридцать минут приезжает мама.
— Как дела?
— Плохо, — целую родительницу в щеку.
— Совсем нет связи?
— Совсем…
— А сослуживцы? Никто не отвечает.
Мотаю головой, тяжело вздыхая.
Вечером сидим втроем на кухне. Я, мама, сестра, страдаем вместе под угнетающую тишину.
Голова тяжелая, будто мозги начинили свинцом, не могу ничего путного предложить. Всё что могла сделала, позвонила своим ребятам, Михаилу, всем сообщила, попросила помощи в поиске.