(Не)реальный

Шэй Джина

Однажды, когда Валя отчаялась — и встретила его посреди ночи в одной лишь кружевной комбинации, — ей показалось, что в темных карих глазах Ольховского и мелькнул какой-то интерес, но…

— Валя, поймите меня правильно, пожалуйста, — ровно произнес тогда Максим Леонидович, — я не мешаю свою личную жизнь и семью. Вы нравитесь моей дочери — и я очень этому рад, но для меня вы — няня моего ребенка. Еще раз вытворите что-нибудь подобное — и мы с вами расстанемся. Вам ясно?

— Да, — тогда пискнула Валентина, и на этом конфликт был исчерпан. Ольховский ни разу ей за него не выговаривал. Вале пришлось же со своими амбициями затаиться. Нет, не отказаться —

ни в коем случае. Другого такого мужчины ей могло и не попасться. Если Ольховский не велся на предложение секса, значит — нужно было действительно стать членом семьи. Человеком, которому доверяли. А там… Год-два поломается, а потом — не удержится же. Зачем искать счастье на стороне, когда под рукой есть и красивая, и умная, и с ребенком в ладах? Всегда идеальная, красивая, ухоженная — в каком-нибудь элегантном платье и с френчем на коротких ногтях. Что еще надо?

И все было ничего. Ольховский по-прежнему пользовался любовницами вне семьи, Валя не переставала пользоваться такими инструментами привлечения внимания, как короткие платьица, Лиза привязывалась к Вале все сильнее — с какого-то момента она своей привязанностью начала раздражать, но Валя мужественно терпела. Ради цели — потерпеть было можно.

Все переменилось как-то резко. Ольховский за полгода как-то вдруг резко поменялся. В чем конкретно — Валя не поняла, но ощутила. Как-то по неожиданно зажегшемуся в глазах огоньку, по тому, с какой охотой он начал оставаться дома с дочкой, все чаще предпочитая вечер в её и Валиной компании очередному ночному «выходу в свет». Количество тех выходов, к слову, сильно снизилось.

Причин… Внешних не было. И Валя решила, что сработало. Максим Леонидович начал в неё влюбляться. Потому и не ездит по бабам, потому на его лице стала частенько мелькать мечтательная улыбка — влюбился же, как пить дать, влюбился. И Валя ликовала. Ждала более активных действий, ждала пока он дозреет, но…

Потом они переехали. Новая квартира тоже была хороша — и просторная, и в неплохом районе, и с неплохим ремонтом, но в сравнении с той, в которой Ольховский и его дочь жили раньше — сарай.

Неплохо — вместо шикарно. Что-то случилось? У Ольховского финансовые проблемы? Но на зарплате Вали это вообще никак не отразилось. Тогда в чем дело? Спрашивать у самого Ольховского — лезть не в свое дело. Ей-то какая разница — она же всего лишь няня… Пока что.

Лизе было пофиг, её ритм жизни почти не поменялся. Но она случайно оговорилась, что папа затеял какую-то «игру». Мол, не хочет, чтобы кто-то там в нем видел только деньги. И это Валю резануло практически до крови.

Она ошиблась. Заветная золотая рыбка и не думала попадаться в её сети. Ольховский нашел себе женщину. И судя по всему — намерения у него были серьезные, раз он даже Лизу подговорил его поддержать.

Наверное, можно было сдаться. Но Валя не хотела. Почти два года её жизни были потрачены на эту семью. И она не желала выпускать из своих рук свою мечту. Если Ольховский намерен познакомить свою бабу с дочерью — значит, Вале нужно сделать все, чтобы Лиза отчаянно боялась всякой чужой тетки, приближающейся к ней. Нужна была поддержка дочери Максима, нужно было её маленькими ручками отбить сопернице всякое желание лезть в эту семью — а потом, когда она бросит Ольховского, когда он вновь разочаруется в женщинах, — просто оказаться рядом. Просто показать, что вот она-то, Валентина — самый надежный человек на свете. И дочери Максима Леонидовича она очень нравится.

Оставалось лишь сделать так, чтобы Лиза восприняла новую женщину

отца с неприязнью. А для этого у Вали козыри были… И еще какие козыри. Правда, Ольховский, наверное, убил бы Валю, если бы узнал, какой секрет она открыла Лизе, но он не знал. Валя постаралась напугать девочку так, чтобы она ни за что в жизни не спешила бросаться с этой правдой к папе.

Времени у Вали оказалось предостаточно. Два месяца. Два месяца прошло от переезда в новую квартиру до столкновения с ней…

Глядя на эту Алену, Вале хотелось сплюнуть. Вкус Ольховского её разочаровал. Как может такой роскошный мужик, которому впору сниматься для журналов, — и клюнуть на такую серую мышь. Ну вот что он мог в ней найти? Обычная, скучная, русоволосая. Без каких-то там ярких глаз или красивых губ. Даже с салонной укладкой она не была заметной. Дешевые джинсы, дешевенькая футболка, какие-то откровенно бижутерные серьги… Для того, чтобы такая «не повелась на деньги», — нужно было снимать хрущёвку. Вот это был её уровень.

Нет, такой сопернице проигрывать было совершенно позорно. Но блин, чем она взяла Ольховского? Где они вообще с ним познакомились? Ясно же, что ни в каком ночном клубе: соплячка — явно не тусовщица, и не из богемы, от неё за версту несло провинцией. Но, черт побери, как, как она зацепила Ольховского? Он так на неё смотрел, что Валя едва не задохнулась от лютой ревности и беспричинной злости.

Ладно. Ставка на Лизу была твердой. Валя верила — девочка себя оправдает. Она очень боялась потенциальной спутницы жизни отца, она не хотела лишиться дружбы со своей доброй няней. У неё был стимул ненавидеть эту Алену. Очень мощный стимул. Оставалось только надеяться, что она справится — и эта девица уедет в свой колхоз, напугавшись проблем с чужим ребенком.

Вот только начало операции «Выжить соперницу» готовило для Валентины первое разочарование.

Первый день окончился неудачно… Соперницу явно оставили с Лизой, но… То ли она справилась, то ли Лиза по началу не отчебучила ничего страшного, но встречавший Валентину в прихожей Максим Леонидович выглядел на редкость довольным. Что-то даже мурлыкал себе под нос, завязывая галстук. Он был при параде — и только по этому костюмчику, без пиджака, но с жилетом, и при галстуке Валя поняла — колхозница развела Ольховского на свидание. Не просто на секс, а на свидание. И это было плохо, потому что — он-то согласился. Блин, ну как же так, ну холостяки в его возрасте же не должны так легко пускать в свою жизнь женщин?

А он пустил… Пустил и вообще вел себя не как взрослый, нажравшийся отношениями мужик, а как влюбленный студентик, и от этого было тошно. Это не по этой мыши он должен был вздыхать, не к ней бегать на свиданки, не ей дарить цветы — букет из розовых тюльпанов и сиреневых гвоздик, оставленный в спальне, Максим Леонидович вряд ли себе покупал.

Ладно… Может, колхозница справилась один раз… Но второй раз — точно не справится… Уж Валя постарается. И Лиза — тоже постарается. Нужно только напомнить ей правду.

Глава 25

— Блин, Сан, может, забьем на выставку, а?

Макс смотрел на Аленку так, что она удивлялась, как на спине не разъезжалась сама по себе молния. Аленка чудом удержалась от того, чтобы излишне радостно заулыбаться. Она и так нещадно палилась, рисковала переборщить. Ведь знала же, знала собственную влюбчивость, знала же, как легко она проваливалась в мужчину, и как быстро они от неё уставали. Но нет, вела себя как неученая, как восемнадцатилетняя влюбленная дурочка.