(Не)реальный
Шрифт:
— А что такое акрил? — пискнула Лиза, явно пытаясь понять, что ей делать. Она явно ожидала, что Аленка выйдет из себя. И что? Рванет на спасение многострадальных джинс, наорет, расплачется? Позвонит Максу в истерике, что «с этим чудовищем не сможет находиться больше ни секунды». Ой, слабо, Лиза, ой, слабо…
— Акрил — это краски такие, они не смываются во время стирки, — Аленка глянула на девочку и поднялась, — переодевайся уже, пойдем — найдем тебе идеальное оружие.
— Что-что найдем?
Блин, Яковлева, ты говоришь с ребенком. А не с писательским форумчанином, который понимает и метафоры, и гиперболы.
— Купим тебе акриловые краски, — пояснила Аленка, — раз уж ты решила сделать моим джинсам эксклюзивный дизайн…
Вряд ли Лиза поняла слово «эксклюзивный», но она точно поняла слово «дизайн». Но все еще не понимала, что происходит.
— Ну, идем уже, идем, — заторопила Аленка. В конце концов, чего тупить-то? Противник был оглушен, его надо было брать тепленьким. Желтый цветок Аленка даже с джинс смывать не стала — благо Лиза не особенно мочила кисточку в воде. Ткань была влажная, но не насквозь.
Нет, была бы смена джинс — Аленка бы не пошла на уступку, но и тут ход был больше внешнеполитический. Она могла без палева выйти из дому с цветком даже не на штанах — а на лбу. И все это — не убирая с лица улыбки «все, как надо, и даже лучше». И пусть Лиза это поймет и сразу капитулирует в подобных методах своей «войны».
Лиза растерялась. Это ощущалось — и в том, насколько суетливо она переодевалась, и вообще в ней, какой-то слегка пришибленной. Это что же за фифы ей попадались, которые впали бы в истерику от такой ерунды?
Хотя… Если фифа была, как Макс вчера говорил, — «с дизайнерскими шмотками», — то тогда понятно. И бедная Лиза, которая об такое чудовище травмировалась. Еще бы понять, как бабу с эксклюзивными дизайнерскими шмотками занесло, собственно, к Максу. Хотя… Почему бы и нет — с его-то киношной улыбкой…
Слава поисковикам и современной помешанности на handmade-хобби — магазин товаров для творчества нашелся буквально на углу. И тут тебе было все — и акрил-металлик, и с блестками, и для батика, и даже обычные акриловые краски тут тоже нашлись. Аленка прихватила за компанию и пару белых футболок, а под шумок — когда Лиза выбирала, собственно, чем будет истязать Аленкины джинсы, — кинула в корзину и коробку с аквагримом. Будет тебе месть, госпожа императрица, даже не сомневайся…
— Ты мне правда дашь на джинсах порисовать? — наконец выдала Лиза, когда они уже почти подошли к дому.
— Дам, — фыркнула Аленка. — Почему нет? У меня зверски скучные джинсы.
Лиза растерянно смотрела перед собой. Кажется, ситуация её выбивала из колеи. И это было хорошо.
— Да не надо, — наконец выдала она. Ой, божечки, кажется, кто-то решил отступить? Ну уж нет, Аленка уже настроилась на оригинальный сувенир из отпуска. Это вам не тухлый унылый магнитик из Адлера.
— Слабо? — нахально поинтересовалась Аленка, пока Лиза тыкала пальцем в кнопку вызова лифта. — Устанешь все джинсы-то расписывать?
— Ничего я не устану, — Лиза клюнула и на это. Ну, конечно. Хочется же, но колется. Все-таки сделать подлянку — оно вроде как и правильно, вроде как и легко. А тут все-таки совесть чешется, что вообще-то к тебе по-хорошему, а ты…
— Ну вот, тебе самая сложная работа. Превратить мои унылые джинсы во что-то красивое. А я рисовать не умею, поэтому я просто посуду помою.
— А футболки ты зачем взяла? — поинтересовалась Лиза, продемонстрировав чудеса наблюдательности.
— Это если ты на джинсах останавливаться не захочешь… — улыбнулась Аленка.
И Лиза не захотела, да… Пока она колдовала над шмотками — Аленка успела не только посуду вымыть, но и запеканку в духовку запихнуть.
Джинсы вышли — просто мозговыносительные. Но отмазка «ни хрена вы не понимаете в современной моде» работала всегда. И было в этом что-то необъяснимо очаровательное — в этих наивных детских цветочках, в неказистых толстеньких птичках и большеглазых мордочках кошек, в солнышках на задних карманах штанов. Ну а что, картины с детскими рисунками кто-то уже за десятки тысяч долларов продавал, теперь настала очередь для детского эксклюзивного дизайна штанов.
— Это осьминог?
— Это сова! — возмущенно пояснила Лиза, и все сразу стало понятно. Аленка поняла, что умиленно улыбается, рассматривая собственные разрисованные штаны. О, кстати, пятна от мороженого теперь видно не было, это тоже был плюс.
Футболки, кстати, тоже получились. Вполне себе приятные детские рисунки, травка внизу, небо вверху, солнце с улыбкой, домик, и типичный треугольник «мама-папа-я». Хех. Морозится, морозится, но в маме по-прежнему нуждается… И до того от этой мысли Аленке захотелось Лизу обнять, что аж в душе защемило. Нет, наверное, рановато. Но погладить по голове можно же? Не шарахнется поди от этого? И да, ты тут не мама, Яковлева, не забывай! Девочка мечтает совсем не о тебе.
Не шарахнулась.
— Отлично вышло, котенок, — ласково заметила Аленка, — теперь осталось просушить, прогладить и оно точно не отстирается. Ты краски убрала?
Лиза кивнула. Нет, все-таки воспитывали её правильно: поиграл — убери за собой.
— Ну, тогда иди — мой лапы, и попьем чаю, — Аленка подмигнула девочке.
Хорошо быть непредсказуемой. По-хорошему непредсказуемой. Вот сейчас Аленка была довольна тем, как в итоге срезала Лизу. Нет, конечно, этого еще мало, но уже достаточно, чтобы сама Лиза подумала, что может, все-таки стоит обойтись без войны? Примерно также когда-то Борис Леонидович срезал саму Аленку, застав её за самопальным изготовлением удочки из обычной ивовой ветки и его, Бориса Леонидовича, снастей. Позже, узнав стоимость тех снастей, Аленка прониклась к отчиму еще большим уважением — потому что он не только не наорал и не сдал Аленку маме, но и прихватив её в охапку, закинул в машину и отвез на рыбалку. С заводи Аленка тогда вернулась покусанная комарами, но ликующая — ей же дали спиннинг в руках подержать, и она даже рыбу на него поймала…
— Мы гулять не пойдем, да? — виновато поинтересовалась Лиза, уткнувшись носом в чашку и неловко ковыряя пальцем печенье.
— Котенок, у меня запеканка в духовке, — Аленка развела руками, — и без штанов на улицу я, увы, выйти не смогу. Я написала твоему папе, чтобы он мне хоть какие-то джинсы по дороге на обед купил, но до той поры — посидим дома. Можем порисовать, хочешь?
Сама Аленка в свое время рисовать могла хоть с утра и до вечера, и портя при этом огромное количество бумаги. Лизу же идея не очень вдохновила — она замотала головой. Кажется, кто-то урисовался акрилом по самое не хочу.