Не родись богатой, или Синдром бодливой коровы
Шрифт:
– Горячий душ!
Когда он вновь появился на кухне, Настя не выдержала и рассмеялась. У Никифорова была обиженная мальчишеская физиономия. Года двадцать четыре, не больше. Ему явно не нравилась ситуация, в которой он очутился.
– Вот вам чай и мед, – сказала Настя. – Пока вы будете наслаждаться, я тоже смою с себя последствия катастрофы.
– Вы что, не замужем? – спросил тот, едва она вышла из ванной, источая соблазнительные запахи. – И вы заманили меня сюда, чтобы оттянуться?
– Да ладно вам! – отмахнулась она. –
– Провалиться мне под ваш паркет.
– Тогда давайте, папочка, прямо к делу.
– Но я так не могу! – запротестовал тот. – Мне нужно время и более тесный контакт.
– И что я должна сделать? – удивилась Настя.
– Ну… Поцелуйте меня, что ли.
– Я с женатыми мужчинами не целуюсь, – гордо отказалась та. – Возможно, вы сочтете меня старомодной…
– Отчего же? Очень, очень современное веяние! – оживился Никифоров.
– Вы будете записывать?
– Я никак не пойму – чего вы от меня хотите?
– Профессиональную услугу, папочка. У меня проблема, и решить ее может только частный сыщик.
– Фу! – выдохнул Никифоров. – Ну вы и штучка! Я подумал черт знает что.
– Послушайте, я действительно выгляжу столь жалко?
– Да что вы! Наоборот! Просто чем женщина интереснее, тем больше у нее в голове всяких пакостей. Уж поверьте моему сыщицкому опыту. Кстати, дайте листочек и ручку, у меня с собой нет.
– Не знаю, может, вы слышали в «Новостях», – начала Настя, передав ему, что требовалось, – об убийстве адвоката Маслова?
– Слышал, – коротко ответил Никифоров. – И это ваше дело? Ничего себе!
Настя не обратила на его слова никакого внимания.
– Вечером накануне убийства Маслову передали видеокассету. Он посчитал ее столь важной, что ночью тайком от домашних вынес из дому и где-то спрятал. Вот все, что у меня есть, – сказала она, выложив на стол ключик, найденный в кошачьем корме. – Возможно, он от дипломата. Возможно, нет. Есть предположение, что у Маслова была хорошо законспирированная любовница, и он отнес дипломат с кассетой к ней домой.
– Моя задача? Найти видеокассету?
– Хотя бы любовницу. Проверить его связи и хорошо подумать: к кому Маслов мог поехать той ночью? Дать мне хоть какую-нибудь ниточку.
– А я… хм… не схлестнусь с ментами?
– Они пока ничего не ищут, – коротко ответила Настя. – И вряд ли у них вообще появится такое желание.
– Почему?
– У нас с милицией разные версии. Они упорно настаивают на своей.
Никифоров, который до сих пор чувствовал себя неуютно и явно торопился смыться, неожиданно расслабился и откинулся на спинку стула. Посмотрел на Настю молодыми пытливыми глазами и со значением заявил:
– Раз вы посылаете меня рисковать шкурой, думаю, я должен знать больше.
– Насколько больше? – осторожно спросила та.
– Я должен знать все.
Поскольку усатый видел Настю в ресторане и мог запросто узнать при встрече, ей пришлось подумать о маскировке. Накануне она спросила у сыщика Никифорова, как лучше всего изменить внешность. Он посоветовал ей сделать новую прическу и купить очки с простыми стеклами.
– Уверяю вас, – сказал он, – если вы близко не знакомы, человек вас ни за что не узнает.
В парикмахерской ее коротко постригли, и она сразу помолодела лет на пять.
– Это ваш стиль, – заметила девушка, которой Настя безоглядно доверила свою голову. – Советую вам всегда носить такую прическу.
Очки довершили преображение. Настя с удивлением и недоверием смотрела на себя в зеркало. Вроде бы почти все то же самое, да не то! Пара удачных штрихов – и ты вдруг чувствуешь себя так свободно! И все комплексы остаются дома в коридоре вместе со старыми тапочками и поломанной расческой.
Белоснежная девушка ее не узнала. Насте пришлось предъявить квиточек с круглой печатью «Оплачено».
– Сюда, пожалуйста! – воздержавшись от комментариев, предложила та и повела Настю по коридору.
Казалось, сейчас они войдут в помещение, похожее на операционную, и станут говорить шепотом. Однако ничего подобного не произошло. За дверью, которая открылась перед Настей, находился уютный зал с рядом глубоких кресел и теплого цвета обоями на стенах. Свет был мягким, а ковер льнул к башмакам.
– Группа, еще один пациент! – произнесла Снегурочка учительским тоном и мягко прикрыла за Настей дверь.
Группа состояла из пяти женщин разного возраста и одного существа мужского пола, страдающего нервным тиком. У него постоянно дергался глаз и в дополнение к этому несчастью время от времени вздрагивала вся голова. Он кивнул Насте, после чего буквально забился в конвульсиях.
– Вы первый раз у доктора? – спросила полная дама за пятьдесят, закутанная в длинное сари.
– Первый, – подтвердила Настя.
– А вот я восстанавливаюсь здесь раз в два месяца, – сообщила молодая декольтированная особа с длинными хищными ногтями. – Это так взбадривает!
«Если бы я могла выбрасывать из бюджета триста баксов раз в два месяца, – подумала Настя, – я бы лучше съездила к морю». И тут по губам пациентов пронесся шелест: «Доктор!» – и вошел усатый.
Он вошел и подкрепил первое впечатление, которое сложилось у Насти еще в ресторане. Доктор очень любил себя, очень. Осознание собственной значимости висело над его головой как нимб, а взгляд был покровительственный и чуть снисходительный. С первой же минуты он начал дарить себя пациентам. Он был великодушен и разговаривал голосом доброго барина. Он заставлял их закрывать глаза и воображать цвета, запахи и звуки. Под его неусыпным руководством они заучивали мантры, вертели головами, топали ногами и впадали в прострацию. В конце занятия Настя зевала во весь рот.