Не смейся над любовью!
Шрифт:
— А что это за шутки?
— Однажды в Испании он представился герцогом Йоркским и с помощью товарищей по полку играл эту роль в течение нескольких часов.
— И что было потом?
— Когда на банкете, устроенном в его честь, подали огромную чашу пунша, он с головой окунулся в нее! — со смешком закончил маркиз.
Антея снова засмеялась.
— По вашим рассказам эти люди очень смешные!
— Они и в самом деле смешные, если вы сумеете наблюдать за ними так же зорко, как я. Я расскажу вам еще одну историю о полковнике Маккинноне. Он пользуется большим успехом у представительниц вашего пола. Женщины по нему с ума сходят, но они ему скоро надоедают, а когда он их бросает, они выплакивают себе все глаза.
— Их можно понять, — сказала Антея.
Про себя она подумала, что полковник Маккиннон, с его темными глазами и атлетической фигурой, действительно, очень привлекателен.
— Одна леди, — продолжал маркиз, — написала Маккиннону письмо, полное упреков. Она грозилась покончить жизнь самоубийством и требовала вернуть локон, который ему подарила.
— И он его вернул?
— Конечно, но дело в том, что Маккиннон отправил его в большом пакете, содержащем локоны самых разнообразных цветов— от светлых до рыжих и от черных до седых. К посылке была приложена записка: «Найди здесь свой локон!»
— Но это же жестоко! — воскликнула Антея, искренне возмущенная подобной бестактностью.
Было заметно, что маркизу нравится иметь слушателя, и он продолжал свою болтовню, рассказывая Антее истории, которые, она была в этом уверена, приведут в восторг сестер.
Она узнала, что герцогиня Йоркская обожает собак, из-за чего иногда и становится предметом насмешек. В ее апартаментах бывало до ста собак одновременно, что непременно кончалось ужасными сварами.
Некто по имени Эйкерс — Антея так и не узнала, был у него титул или нет — любил править экипажем, запряженным четверкой лошадей. Он велел подпилить себе передние зубы и заплатил пятьдесят гиней Дику, известному под кличкой «Черт Возьми», кучеру кареты из Кембриджа, чтобы тот научил его плеваться, как это делают настоящие кучера.
Антея настолько увлеклась рассказами маркиза, что и не заметила, как сидевшая рядом с ней графиня встала, чтобы пойти танцевать с герцогом.
Когда они проходили мимо, маркиз посмотрел на них и заметил:
— Это графиня Шелдон — дьявольски привлекательная женщина и очень темпераментная. Могу себе представить, как Шелдону трудно держать ее в узде.
Антея не очень поняла, что маркиз хотел этим сказать. Она промолчала, а ее собеседник продолжал:
— Ну, Эксминстеру она как раз подходит! Это еще один из тех, кто походя разбивает женские сердца.
— Вид у него очень гордый, — отважилась вставить свое слово Антея.
— Ему есть чем гордиться, — возразил маркиз. — Старинный род, огромное состояние! Многие пытались его поймать, но в «Уайтсе» [7] уверены, что вряд ли кому это удастся.
— Вы имеете в виду, что многие девушки хотят выйти за него замуж? — уточнила Антея.
— Именно так, но герцогу Эксминстеру нравятся замужние и опытные дамы. Да и кто его за это осудит? Так гораздо безопаснее, если только муж не устроит какую-нибудь пакость.
7
Cтарейший лондонский клуб консерваторов. Основан в 1693 году.
После всего услышанного Антея посмотрела на крестную и герцога другими глазами.
Из сказанного маркизом можно было заключить, что герцог Эксминстер влюблен в ее крестную.
Потом она сказала себе, что все замужние женщины, знакомые ее матери, вели себя чрезвычайно осмотрительно. Если люди плохо отзываются о ее крестной, то просто из чувства зависти, потому что графиня Шелдон так красива.
Антея раздумывала, не сказать ли маркизу, что она гостит у леди, которую он только что назвал «дьявольски привлекательной», но тут графиня прервала танец и через весь зал направилась к девушке.
— Дитя мое, — сказала Дельфина Шелдон. — Это моя вина, я не нашла тебе партнера для танцев. Доставь герцогу удовольствие и продолжи с ним этот танец.
— Ах нет, — попыталась возразить Антея, — не стоит…
Но графиня уже отошла, а герцог обнял Антею и начал вальсировать, не говоря ни слова.
К счастью, Антея часто танцевала вальс дома с сестрами и на деревенских балах, все движения были ей хорошо знакомы, а музыкальности и грации было не занимать, поэтому она не боялась опозориться.
В то же время у девушки никогда еще не было партнера, который имел бы столь важное положение, как герцог. Она украдкой взглянула на него, надеясь, что он не сочтет ее деревенской простушкой и недостаточно опытной партнершей, чтобы следовать ему в танце.
К своему ужасу, Антея сразу догадалась, что ему скучно.
Выражение его лица невозможно было истолковать по-другому. Кружась с ним в вальсе, Антея поняла, что крестная заставила герцога танцевать с ней против его воли.
Мать всегда говорила дочерям, что молчание нагоняет скуку и нужно уметь поддерживать вежливую беседу с любым собеседником, поэтому через какое-то время Антея решилась начать разговор:
— Маркиз Чейл рассказал мне интересные вещи о некоторых из гостей.
— На вашем месте я поверил бы лишь половине того, что он рассказал, — холодно заметил герцог. — Маркиз Чейл известен в «Уайтсе» как закоренелый сплетник!
Антея знала, что «Уайтс» — самый известный клуб в Лондоне, где собираются джентльмены. Рассказывали, что денди проводят там целые дни, и частенько в их компании раздаются грубые шутки в адрес женщин.
Ей хотелось бы расспросить герцога о «Уайтсе», но его высказывание о маркизе было сделано в таком тоне, что она не решилась.
Девушка подумала, что, очевидно, ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не только танцевать, но еще и разговаривать с ней — провинциальной особой, не имеющей никакого положения в обществе.
Антея испытала чувство облегчения, когда оркестр перестал играть и танец закончился.
Герцог отвел ее к крестной. Он двигался так быстро, едва ли не таща ее за собой, что одно это уже было оскорблением. «Теперь он двигается совсем не так вяло, как во время танца», — с горечью подумала Антея.