Не сотвори себе кумира
Шрифт:
Затем взяла слово женщина, сидевшая недалеко от меня. Обращаясь прямо ко мне, она спросила;
– Не кажется ли вам, что своим побегом из лагеря вы значительно ухудшили положение остальных заключенных? Там должен был усилиться режим и введены дополнительные строгости ко всем обитателям…
Кто-то заулыбался наивности вопроса, но только я собрался встать и ответить, как Пельше, остановив меня, громко сказал:
– Кто же в подобной ситуации станет раздумывать о режиме? Тут спасалась жизнь! Да и какое там, в рабочем лагере, может быть усиление
– Я понимаю, что, может быть, не совсем правильно поставила вопрос. Я хотела сказать, что всякий побег ухудшает положение оставшихся заключенных…
– Это не столь существенно, — дополнил кто-то слова Пельше. — Для битых лишний удар не страшен.
Зато на душе у них наверняка радость и даже зависть к удачливому беглецу.
– Кто еще желает выступить?
Поднялся тот же пожилой член комитета.
– Я считаю, что установленный когда-то комитетом перерыв в партийном стаже является своего рода наказанием за его побег из лагеря и обман органов НКВД…
– Это совсем неправильная позиция! — вступился первый оратор. — Пусть за это наказывают судебные органы, если они найдут в этом какую-то вину!
Кто-то, видимо из новых членов комитета, спросил, обращаясь к товарищу Пельше:
– А на каком основании в шестидесятом году аппарат комитета рекомендовал принять такое неумное решение?
Инструктор Иванин взглянул на Пельше. Тот молча кивнул, и Иванин быстро залистал мое распухшее от бумаг "личное дело".
– Это не так, — заговорил он, найдя нужную страницу. — Вот справка, когда-то подготовленная инструктором КПК Ларионовым. В ней было то же предложение, что и сегодня: восстановить без каких-либо ограничений!
– Стало быть, и тогда были расхождения во мнениях? Они-то, видно, и положили начало этому затянувшемуся делу.
Слово попросил один из сидевших на диване.
– Я многое повидал и наслушался в своей жизни, но такое дело слышу впервые. Судьба товарища Ефимова действительно необычна, трудна и, я бы сказал, трагична, и нам следовало бы быть повнимательнее к таким судьбам. Наказан он был жестоко, и вместо извинения перед такими, как он, за совершенные когда-то безобразия мы продолжаем наказание. Не пора ли кончать с подобными явлениями в нашей практике?
В этом же духе выступили еще двое, и наконец Пельше предложил слово представителю Ленинградского обкома.
Тот поднялся, оглядел всех и, вздохнув, сказал:
– Товарищи, я выступаю за изъятие перерыва из партийного стажа товарища Ефимова…
– Вот как славно! — весело и громко воскликнул Пельше. — Представитель обкома, отказавшего Ефимову в его просьбе, выступает против решения обкома!
Эта реплика не смутила Чернявского, а, скорее, вдохновила, так как он почувствовал в тоне и словах председателя не упрек, а одобрение.
– Я
– Честно скажу, — совсем тихо продолжал Чернявский, — лично я в подобной ситуации едва ли нашел бы в себе мужество выступить с такой речью… Вот эта партийная принципиальность, прямота и честность Ефимова и заставили меня встать сегодня на его защиту вопреки решению нашего обкома… Да и обком, мне думается, принял бы иное решение, будь его работники понастырнее в поисках важных документов, особенно давнишних.
Это выступление окончательно склонило чашу весов в мою пользу.
В заключительном слове Пельше сказал:
– Прежде всего следует заметить, что в отношении к товарищу Ефимову было нарушено постановление Центрального Комитета тысяча девятьсот пятьдесят шестого года о восстановлении в партии всех репрессированных по политическим мотивам коммунистов и реабилитированных судом без каких-либо ограничений. Следует только удивляться, почему в шестидесятом году комитет мог "забыть" об этом постановлении и вынести такое странное решение по делу…
– А его побег из лагеря, а присвоение чужого имени?! — снова не удержался кто-то.
– Но если бы его не арестовали и не засадили за решетку, то и бежать бы ему неоткуда было! — возразил Арвид Янович. — И чужое имя ему не понадобилось бы. У него и свое неплохое имя. А что касается всяких там ошибок, то у кого их не было и не бывает? Деятельность работника оценивается не ошибками, а успехами и деловыми качествами. А как видно из всех характеристик и отзывов, Ефимов неплохой работник и принципиальный коммунист. Поэтому, подводя итоги обсуждения дела, я полагаю, надо отменить предыдущее решение комитета…
– Правильно!
– Как это отменить наше же собственное решение? — не сдавался пожилой оппонент, привстав с места.
– А так, что оно неправильное, — деликатно ответил ему Пельше. — Мы живем в такое время, которое диктует нам необходимость отменять принятые ранее явно неправильные решения и выносить правильные, отвечающие истине… Предлагается изъять перерыв в партийном стаже товарища Ефимова и считать, что он сорок лет непрерывно является членом партии. Есть ли возражения против этого решения?