Не спрашивай
Шрифт:
— Я заплачу вам.
Грийк сделал шаг вперед и протянул руки к скрипичному футляру, как будто хотел что-то сделать с ним или его содержимым, но Тини захлопнул крышку и положил на нее свою лапу.
— Мы будем охранять кость, пока ты не вернешься.
— О-о, — вырвалось у Грийка и он снова взглянул на своего помощника, после кивнул Тини. — Ата хорошо, — и вышел через заднюю дверь.
Заместитель направился следом за ним, оставив троицу в недоумении:
— Что с ним? Без понятия, —
Ожидание затянулось. Грийк вернулся с двумя белыми стандартного размера конвертами. Один из них он протянул Келпу, а другой — Марчу.
— Народ Тсерговии говорит вам спасибо тусячу руз. Вы спасли нас.
Однако слова его прозвучали заучено, и сложилось впечатление, что он лишь пытается быть вежливым. И снова вмешался помощник, который показал всем настоящее воодушевление:
— Как же это здорово иметь возможность увидеть святыню, — заверил он своим голосом из эхо-камеры. — Прикосновение к ней внушает благоговейный трепет. Вы проделали великолепную работу!
— Спасибо, — ответил ему обрадованный Тини, но он все же хотел бы услышать это от Грийка.
Келп снова улыбнулся Грийку. Он открыл свой конверт и сказал:
— Здесь пять тысяч.
— Эту верно.
Келп показал на конверт Марча:
— И там пять тысяч.
И прежде чем Грийк смог что-либо добавить, вмешался Тини:
— Грийк, ты заставляешь меня снова краснеть? Тащи сюда еще одну пятерку, не балуйся.
Грийк даже и не думал смущаться, лишь еще больше помрачнел. Итак, будет разговор о деньгах.
— Я не был уверен, — сказал он и вынул третий конверт из внутреннего кармана пиджака, — чту я должен делать с…
— Зато мы уверены, — сказал Тини, выдернув конверт из рук своего кузена. — И вот, что я тебе скажу, Грийк, больше никаких услуг.
— Ребята, вы справились замычательно, — поблагодарил печальным голосом Грийк, стараясь улыбаться при этом. — Вы действительно поработали на слыву.
— Спасибо, — ответил Тини. — Теперь нам пора домой.
— Окей, Дини.
Помощник открыл дверь и выпустил их.
— До свидания, Дини, — попрощался Грийк.
— Конечно, — согласился Тини и зашагал по Второй авеню.
Поймать свободное такси в это время суток было непросто; может посчастливиться на Тридцать четвертой улице. Они шли, руки в карманы, с ощущением неудовлетворенности и незаконченности.
— Тини, твой двоюродный брат меня удивил.
— Мне стыдно за него, — сокрушался тот. — Даже не хочу говорить об этом.
Стэн Марч шагал рядом, молча, хмурясь, но и он не выдержал:
— Тини, как так случилось, что ты не был знаком раньше с тем помощником?
— Не знаю, — ответил все более раздражаясь Тини, он на самом деле хотел сменить тему разговора. — Возможно,
— Откуда?
— Как я могу это знать? Наверное, из Тсерговии.
— Когда он успел? Ведь мы позвонили ему совсем недавно.
Тини остановился как вкопанный. Он хмуро смотрел на Марча.
— Грийк был намного счастливее во время телефонного разговора, ведь так? — сказал Келп.
— Черт побери, — выругался Тини.
Два блока отделяли их от Второй авеню. Обратная дорога заняла меньше времени. Сорок секунд понадобилось Келпу, чтобы взломать центральный вход. Они прошли через большую, пустую гостиную, где по-прежнему люминесцентная лампа горела на столе Дравы, и оказались в темных и пустых офисах.
Наверх. В одной из комнат их ждал неприятный сюрприз: Грийк, Драва и Зара Котор — все связанные и с кляпом во рту лежали на коврах. Кость и футляр исчезли.
27
Они наслаждались шампанским в главной башне, любуясь орудиями пыток, аккуратно выставленными в ряд на банкетном столе, реалистичными цепями и оковами, закрепленными на стенах, когда вошел слуга с сотовым телефоном на серебряном подносе, поклонился с той же угодливостью, которая помогла ему правдоподобно справиться с ролью в спектакле с пленником, и сказал своему работодателю, миллионеру и управляющему отеля Гарри Хочмену:
— Извините, сэр. Звонок посла Краловца.
— Спасибо, — ответил Градец, взял бокал в другую руку и некоторое время говорил в трубку что-то на магарско-хорватском.
Он прибегнул к этой уловке, чтобы другие присутствующие не понимали сути разговора. Этими другими были: сам Гарри Хочмен, его любимая жена Адель, бывшая когда-то звездой советского кино Татьяна Кузмекистова — высокая, стройная знойная брюнетка, которая сейчас словно ненормальная изучала английский язык, намереваясь стать очередной Гретой Гарбо и не понимая, что не будет еще одной Греты Гарбо. (Ее познания западной культуры, к сожалению, были скудны и недостаточны.) Тем не менее, на прерванный спектакль в вермонтский замок Гарри Хочмена Татьяну пригласил Градец.
Закончив разговор и вернув трубку на серебряный поднос (слуга поклонился, но так печально, словно уносил обеденный стол из камеры заключенного), Градец улыбнулся присутствующим и произнес:
— Реликвия благополучно вернулась на борт посольства.
— Примите мои поздравления, Градец, — поздравил его Гарри и поднял бокал с шампанским.
— Я так рада за тебя, — произнесла любимая жена Гарри Адель.
— Превосходно, — добавила Татьяна, произношение которой было близко к идеальному.