Не спрашивай
Шрифт:
— Возможно, — начал мужчина, — мы можем помочь друг другу.
Когда Зара Котор начинала сомневаться, то всегда впадала в паранойю:
— Не понимаю как, — ответила она и окинула леденящим взглядом Тини, который старался изо всех сил держаться в тени, хотя и был размером с малую альпийскую горку. — Даже не могу себе представить как.
— Ну, — начал Дортмундер и положил журнал к себе на колени, — мне кажется мы хотим одного и того же. Вы — место в ООН, а для этого нужна кость, а я мечтаю сравнять счета с одним наглым квартиросъемщиком.
— Я уже говорила тебе. От этой идеи лучше отказаться. Система безопасности теперь будет намного строже. В любом
— Недостаточно, чтобы доказать ее подлинность, — возразил Дортмундер.
— Пока нет, — согласилась она. — Но очень скоро они сделают это. И когда мы выкрадем кость, то всплывут доказательства того, что реликвия прежде находилась у них.
— Но ведь их пока нет.
— Но скоро появятся.
— Но их нет сейчас. Мы могли бы стащить результаты испытаний, пока находимся здесь.
У Зары вырвался раздраженный вздох:
— Хорошо. Отлично. Однако это невозможно.
— Почему? — спросил Дортмундер. — Если мы поторопимся, то все успеем. Вы сможете стать членом того клуба, куда стремитесь изо всех сил, а я поставлю фингал под глазом Хочмена. Если конечно мы будет активно шевелиться и помогать друг другу.
— Как?
— Детали еще не продуманы, — признался он, — но я сразу же займусь этим, если буду уверен в вас и людях.
— Причина?
— Ну, понимаете, — начал Джон, — позади вас вся страна. У вас есть… — он подбирал слова, — необходимые активы.
— Какие?
— Армия, воздушные силы…
Шокированная она подпрыгнула на диване:
— Боже мой, мы не собираемся воевать против Вотскоэк! Не здесь, в Нью-Йорке!
— В этом городе многие даже и не заметят ничего, — сказал ей Дортмундер. — Но я имею в виду другое. Вы могли бы оказать нам дополнительную поддержку во всем, на что мы решимся.
— Не обязательно во всем, — сказала она, а на лице ее появилась настороженность. — Знаешь, ты напоминаешь мне тех парней из средней школы, зануд, на которых мало обращают внимание — в Бронксе их было полно — и в один прекрасный день они заявляют «у меня есть идея» и они осуществляют ее, общаются между собой, а позже никто не знает, почему загорелась лаборатория.
— Не в этот раз, — заверил Дортмундер. — Если что-нибудь и загорится, то не у вас, — и, повернувшись к Тини, спросил: — Ты занят в ближайшие дни?
— Полностью, — ответил Тини.
Дортмундеру стало интересно:
— Да? И чем?
— Буду держаться подальше от тебя, — сказал тот.
Дортмундер кивнул:
— Я понимаю твои чувства.
— Ну, — сказал Тини, — в любом случае позволь мне их выразить. Дортмундер, ты меня удивляешь. Возможно, ты можешь приготовить хорошее блюдо из мести, но я человек приземленный, прагматичный.
— Согласен, — сказал Дортмундер.
— Вот, что я тебе скажу, — продолжил Тини, — я повторю твои слова. Помнишь, когда я впервые поделился с тобой своими мыслями о кости. Ты помнишь?
— Ты говоришь о моем семейном гербе.
— Вот именно, — продолжил Тини. — Как он звучал?
— «Quid lucrum istic mihi est?»
— Да, именно, — одобрил Тини. — Что я буду с этого иметь? Извини, Дортмундер, но спорить с твоими предками не собираюсь.
— Не извиняйся, Тини, — ответил Дортмундер. — Просто послушай, — и он наклонил голову вниз, чтобы прочитать заметку из лежащего на его коленях журнала. — «Хочмен перенес большую часть своей обширной коллекции современного и античного искусства в оборудованное климат-контролем помещение без окон, которое располагается непосредственно под зданием. С этой целью было проделано отверстие в стене являющейся частью горы, на которой собственно замок и находится. Картины Матисса и других импрессионистов соседствуют с критской скульптурой и итальянским церковным искусством раннего средневековья. В этом громоздком помещении с низким потолком, где царит полумрак, вдали от любопытных глаз раздражающей толпы, Хочмен может остаться наедине со своими излюбленными произведениями искусства, стоимость которых по самым скромным меркам превышает шесть миллионов долларов».
— Вот дерьмо! — воскликнул Тини, а Келп несказанно обрадовался этой новости.
Дортмундер поднял глаз на присутствующих. Его губы растянулись в нечто почти напоминающее улыбку:
— Оказывается, — начал он, — и в этом деле, в конце концов, может быть прибыль. Мои предки могут мной гордиться.
31
На этот раз встреча прошла у Дортмундера дома, во время которой была снята проба с внезарплатных льгот в виде двух пакетов продуктов, что Мэй принесла из Safeway этим вечером, состоящих из 90 % пива и 10 % чипсов. Разместившись в гостиной, Мэй, Келп, Тини и Стэн Марч потягивали, пили большими глотками, чавкали и ждали, когда Дортмундер скажет хоть что-нибудь. Тот, погрузившись в собственные мысли, шлепнулся на свое любимое кресло и замутненными глазами гипнотизировал пиво. Ну а пока Дортмундер молчал, они решили поболтать.
— Я был почти готов с той толпой, — заявил Тини, — проверить или кровь гуще воды, но возможно этот способ лучше. У тебя есть друг в ООН, а это может пригодиться. Для авиабилетов или что-нибудь в этом роде.
— Что касается меня, — начал Келп, — то я чувствую привязанность к той косточке, как звали того ребенка…
— Фергана, — напомнил Тини.
— Точно, — и Келп поднял ладони вверх, как будто поднимал арбуз. — Я держал кость. Я переносил ее с места на место. Я спас ее от DBA. Я привык к ней.
— А я думаю, — отозвался Стэн, — о Вермонтских горах. Судя по всему, самый быстрый путь вниз — это выключить передачу и катиться на нейтралке.
— А почему бы просто не заглушить мотор? — спросила Мэй.
— Можно конечно, — разрешил Стэн. — Но периодически нужно будет давить педаль тормоза, а ты ведь знаешь, чтобы работал гидроусилитель, необходим включенный двигатель. Конечно, можно и без него, только если дорога без резких поворотов и крутых склонов…
— Проблема в том… — произнес Дортмундер.
Все замолчали и посмотрели на него. Однако тот больше не издал ни слова, просто сидел и хмурился на левое колено Келпа.
Проблема заключалась во времени. Дортмундеру не доводилось ранее думать в такие сжатые сроки как сейчас. Обычно вы решаете, что именно вам нужно, где это взять и какую систему безопасности вам нужно взломать. Вы учитываете человеческий, географический фактор и возможно погодные условия и любые другие, которые могут играть существенную роль. Спустя какое-то время возникает решение, как пойти, взять нужное и вернуться с ним обратно и не «вступить» по дороге во что-нибудь. Однако в этой ситуации он злился и сердился. Перед всеми он поклялся отомстить, и он впишет Тсерговию и их чертово свиное ребрышко в уравнение, поскольку он нуждался в боевом содействии, которое они могут оказать, а это означало конкретный временной предел. Если чего-то нельзя избежать, то лучше, если оно произойдет скорее. Вот какова проблема стояла перед ним: сложно думать быстро под гнетом обстоятельств.