Не спрашивай
Шрифт:
— Доктор Зорн, — ответил Дортмундер.
Тини приподнял удивленно бровь, но повторил имя в трубку.
— Очень плохой парень. Если тебе нужен доктор, то Грийк может посоветовать тебе хорошего профессионала, врача олимпийской сборной Тсерговии. Тебе не нужен доктор Зорн; он убивает детей.
— Он ведь не ест их?
— Чтобы не травмировать Мэй, решил умолчать об этом.
— Спасибо, Тини, — поблагодарила Мэй.
Тини по-прежнему разговаривал по телефону:
— У него отсутствуют моральные принципы, он продается любому, кто назначит хорошую цену. — Затем он прикрыл трубку рукой и добавил: — Мы по-прежнему говорим о докторе Зорне.
— Я понял, — заверил его Дортмундер.
— Окей, — а в трубку Тини произнес удивленно: — О, нда? — и уже снова Джону: — Он живет в большом замке в Вотскоэке, который выкупил у семьи Франкенштейна.
— Парень «что надо», — сказал Дортмундер. — Грийк знает, где он находится?
Тини спросил и сразу же последовал ответ:
— В Нью-Йорке. Работает в ООН, помогает голодающим. Грийк говорит что это — травести. Что такое «травести»?
— Нечто, что есть у них в Восточной Европе, — ответил ему Дортмундер.
— А-а, — Тини прислушался к говорящему, кивнул и снова посмотрел на Джона. — А теперь он хочет задать тебе вопрос. Он хочет знать, можно ли ему пойти спать?
— Почему бы и нет? — согласился Дортмундер.
Тини бросил на него быстрый взгляд и заговорил успокаивающим голосом в телефон, затем отсоединился, но тот снова зазвенел. Он поднял трубку снова и ответил очень бодрым голосом:
— Да, — и, посмотрел на Дортмундера. — Это Келп.
— Хорошо.
Тини протянул трубку.
— Хочешь поговорить с ним?
Но Дортмундер отрицательно закачал головой:
— Ты ведь у телефона.
— Я могу придвинуть его к тебе. На самом деле я могу сдвинуть и стенку, — а в трубку прорычал: — У тебя есть хорошие новости? — послушал. — О, да? — и снова послушал. — Окей. — снова прислушался. — Конечно, — опять послушал. — Подожди, я передам ему.
— Самое время.
— Он говорит, что нашел парня. Скупщика. Говорил с ним, малый вроде заинтересовался, но хочет встретиться.
— Без проблем, — согласился Дортмундер. — Он заедет ко мне?
— Дортмундер, — начал Тини, — ночь на улице.
— Ах, да. Поздно, да.
— Парень хочет встретиться завтра в первом часу. Келп зайдет в 12.30.
— Нет, — возразил Джон. — Он может зайти в магазин в 12.
— В посольство, Дортмундер.
— Он знает, что я имею в виду.
Но когда Тини передавал сообщение Келпу, то все-таки воспользовался словом «посольство». Затем повесил трубку и произнес:
— Он придет. Меня не будет, но он зайдет.
И опят зазвонил телефон. Тини посмотрел на него недружелюбно.
— Устал от него, — пожаловался мужчина.
— Обычно нам так поздно не звонят, — удивилась Мэй.
— Из больницы могут, — сказал Тини, поднял трубку и ответил убийственным голосом.
От его «алло» уши запросто могли бы скрутиться в трубочку. Затем он изменил интонацию и поздоровался:
— Привет, Стэн. Нет, все в порядке.
— Так и знал, что звонит Стэн, — сказал Дортмундер.
— Передам ему, — ответил Тини и сделал это: — Фред согласен.
— Тельма, — поправила Мэй.
— Они вдвоем, — ответил ей Тини. — Они будут наготове, — послушав говорящего, кивнул и добавил: — Обязательно скажу, — повесив трубку, Тини обратился к Джону: — Он говорит, что бы ты держался подальше от Генри Хадсон, они работают в пункте приема платежей.
— Буду помнить, — обещал Дортмундер.
— Хорошо. И вот еще. Если этот телефон снова зазвонит, Дортмундер, то тебе понадобится новый. И возможно услуги проктолога.
Однако телефон продолжал молчать и Тини поднялся.
— На сегодня хватит, — сказал он.
— Думаю да, — согласился Дортмундер.
Он потихоньку возвращался в свое привычное состояние, немного депрессивное, но адекватное.
— Я провожу тебя, — предложила Мэй.
Дортмундер остался сидеть в комнате и пить пиво. Когда Мэй вернулась, то увидела, что Джон открыл альманах и прищурившись смотрел на него.
— А знаешь, все те страны немного ненормальные.
— Ну, по крайней мере, теперь у тебя есть план, — сказал она.
Он уставился на нее:
— Разве?
32
— Эту ону, — произнес Грийк.
Дортмундер посмотрел на верхний снимок стопки глянцевых фотографий размером 8*10. На блестящей, но уже утратившей былые краски картинке была изображена, по-видимому, ниша в соборе, древнее сооружение из серого камня, а над ней арка из крошащегося камня. Каменная ступень возвышалась в задней части ниши, на которой стоял алтарь, устланный разноцветными тканями. В центре алтаря располагался стеклянный короб. Края его покрыли золотом, латунью и прикрепили изысканную резную ручку из золота, о которую легко можно порезаться, если зазеваться. Красные, зеленые, синие и белые блики излучали либо драгоценные камни, закрепленные в металле, либо освещение на снимке было действительно хреновым. Внутри стеклянного короба скрывалось нечто бледное и неопознанное.
— Я надеялся, — сказал Дортмундер, — на более четкое изображение.
— Пусмутри на драгие.
— Подожди, я еще не закончил, — отозвался Келп.
Келп и Дортмундер стояли склонившись возле стола Грийка в магазинчике Тсерговии и рассматривали снимки четвертого сорта. Слева от них Драва Вотскония по телефону превозносила достоинства камней из Тсерговии новому миру. Дортмундер посмотрел на профиль Келпа и сказал:
— Не закончил? На что ты смотришь?
— Хорошо, — произнес Келп. — Просто хотел рассмотреть картинку ближе, вот и все.