Не свободен!
Шрифт:
— Мне кажется, она боится вас потерять.
— Возможно, но не понимаю почему?
— Это уж я не знаю, не очень компетентна в любовных делах.
— Да, однако вы очень хорошо разбираетесь в людях.
Пожала плечами.
— А вы бы что-то поменяли?
— Не знаю. Нет, наверное. Знаете поговорку: лучшее — враг хорошего.
— Нет, никогда не слышала.
— Так вот, и мне грех жаловаться.
Со лба у начальника стекала капля крови. Я взяла и вытерла её подолом своей юбки, она была очень широкая, и даже кровь была не очень видна в складках.
— Жаль платье, оно вам идёт.
— Если
— Это да.
— Знаете, самое мерзкое, что наша жизнь сейчас зависит от конченых идиотов. Насколько тупы эти люди! Просто бесит, что в мире цифровых технологий, когда можно взломать счёт и просто перевести средства, они устроили бойню. Хочется пойти и взбунтоваться!
Я сгоряча встала и на полном серьёзе собралась идти на разборки. Ярая злость обуяла меня. Мои родители, возможно, уже увидели всё в новостях и переживают, и не дай бог, с ними что-то случится!
Роман Валерьевич взял меня за руку и усадил обратно.
— Виолетта, пожалуйста, не надо! Убить не убьют, а покалечат точно. Оно вам нужно? Шрамы украшают только мужчин.
Часто дыша от гнева и негодования, уселась обратно.
— Вот об этом, пожалуй, буду жалеть. Сидеть и бездействовать — самое ужасное в такой ситуации!
— Да вы отважная дама?! Но всё же не стоит. Их слишком много. Позвольте решать вопрос профессионалам. Я думаю, сейчас работа уже идёт по всем фронтам.
Все столпились над пожилым мужчиной, ему становилось всё хуже и хуже. Парочка детей тоже начали терять терпение и потихоньку хныкали. Я удивлялась, что они продержались так долго. Все люди застыли в безнадёжной тревоге. Сколько мы уже здесь? Два, три часа? Счёт потерян, а надежда всё призрачнее. Я всё же не отпускала идею бунта на корабле. Но внимательно осмотрев посетителей банка, поняла, нам их не одолеть. Здоровых мужчин было всего-то пять человек.
Вдруг к нам быстро зашагал один из грабителей, он был доволен собой.
— Так. Больные, хромые и мамочки с детьми, на выход. Папочка заплатил за вас выкуп. Остальные остаются до перевода оставшейся суммы.
Все встали в радостном ожидании. Хорошая новость вдохновила. Даже дедок приободрился и сам проследовал к выходу при помощи таких же пенсионеров, как он.
Роман Валерьевич резко взял меня за руку и протолкнул к выходу.
— А это что? Больная, хромая или ребёнок?
Эта шутка вызвала смех среди соратников. Я в панике смотрела на него и не знала, что ответить. Из-за спины послышался голос:
— У неё диабет. Инсулиновая зависимость. Если не сделать укол в ближайшее время, она упадёт в обморок и будет биться в судорогах. Вон уже и бледнеть начала.
— Да ну на фиг. Этот хмырь явно придумывает.
— Я её брат.
Бандит залился смехом, оценив нас. Но другой его толкнул.
— Пусть идёт, как раз семь человек будет, как и договаривались. Припадочные нам тут ни к чему.
— Ладно, иди.
И я, не чувствуя ног, поплыла к выходу, а в голове был туман. Обернулась и увидела лицо Романа Валерьевича. Лишь на мгновение представила, что это может быть последний раз, когда я его вижу живым, и меня зашатало. Молила бога о том, чтобы не упасть, иначе всё будет напрасно. Вышла из здания практически в бессознательном состоянии и сразу же повалилась
Глава 20
Виолетта
— Федя, давай выезжай, у нас клиент созрел, — сказал бодрый женский голос прямо надо мной.
Резко встала, несмотря на жуткую слабость во всех конечностях. Глаза ослепляли белизна и яркий свет. Можно было подумать, что попала в мир иной, но я точно понимала, что жизнь не закончена и это всего лишь машина скорой помощи.
— Нет, я никуда не поеду. Со мной всё хорошо. Дайте мне лучше телефон, пожалуйста. Мне срочно нужно сделать звонок близким.
Доктор посмотрела на меня, словно я встала прямиком из могилы. Но телефон протянула. Первым делом набрала родителей.
— Мама, привет. Как у вас дела?
— Вета, всё нормально. Как в болоте.
При этом она сама засмеялась над своей шуткой, которую уже неоднократно повторяла. Так буднично, но я готова была слушать этот смех на другом конце провода вечно. От сердца отлегло.
— А почему у тебя какой-то странный номер?
— Мама, кстати, я потеряла свой телефон. Так что ждите, буду сама звонить. Возможно, сегодня придётся задержаться на работе, точно не знаю, вы там не переживайте, — старалась говорить спокойным голосом. Получалось плохо, и каждую секунду была вероятность срыва на плачь, поэтому нужно было диалог поскорее заканчивать.
— Ох-ох, как же ты без телефона?
— Да ладно, ерунда. Мама, я спешу, держитесь там, скоро буду.
— Хорошо. Пока.
Отдала телефон и принялась выбираться из машины.
— Девушка, вам нельзя, у вас шок.
— Нет, я в полном порядке, шок у тех, кто остался внутри. А я словно заново родилась. Попить дайте, пожалуйста, и выпустите меня, хочу остаться, пока не освободят остальных.
Вырвалась наружу, солнце уже потихоньку садилось. Я даже не представляла, сколько сейчас времени, оно перестало идти по обычному кругу. Преступники всё ещё держали заложников. Вокруг собралась толпа родственников, других заинтересованных лиц, куча полиции и людей в камуфляжной форме. Творилась какая-то неразбериха.
Увидев мой растерянный взгляд и странное состояние, ко мне подошёл мужчина. Представился следователем и начал всё подробно расспрашивать. Я не могла толком ничего рассказать.
— Простите, мысли путаются, очень переживаю, мой знакомый остался там.
— Да, понимаю вас. Может, успокоительное?
На мгновение задумалась.
— Нет, не надо, боюсь, слишком расслаблюсь и усну тут. Может, потом, когда ситуация разрешится.
— Как знаете. Обращайтесь в любую скорую, у них этого добра много.
— Спасибо.
Тут ко мне откуда-то со стороны подбежала Алиса и чуть не сбила с ног.
— Ну слава богу, хоть тебя отпустили, — она обняла меня, словно я её дочь, хотя разница в возрасте у нас лет пять от силы. Слёзы потекли из глаз у обеих.
— Но Роман Валерьевич ещё там… — сказала голосом, полным сожаления. Будто вывести его с собой было мне под силу, а я этого не сделала.
— Ничего сейчас и его отпустят, — пыталась меня успокоить коллега. Тут подошли Злата и Константин Викторович. Вот кого я хотела сейчас видеть меньше всего, так эту ненормальную дамочку. На девушке лица не было, а Константин Викторович, всегда весёлый и оптимистичный, сейчас был мрачнее тучи.