Не свободен!
Шрифт:
— Что вы творите? Вам что, жить надоело? — прошептала я.
— Отправил всю информацию Костику о количестве бандитов и заложников, что-то удалось даже снять. Он передаст кому надо, вдруг пригодится. Нам нужно выбираться отсюда! Я, вообще-то, жениться собрался! Умирать не входит в мои планы.
— Мне тоже совсем никак нельзя умирать, мои родители этого не вынесут, да и не выживут без меня. Что можно ещё сделать? Может, устроить саботаж? Я могу их отвлечь.
— Нет, давайте без импровизаций. А то получите пулю в лоб. Так хоть есть надежда на то, что они всё же не очень подготовлены
— Главное, чтобы от безысходности они нас не порешили.
— Будем надеяться на их благоразумие.
Стала взглядом выискивать какую-либо бомбу замедленного действия, возможно, с пусковым механизмом, но ничего такого не наблюдалось, и это радовало.
Мысль о саботаже, видно, пришла не только мне в голову, какой-то мужчина, возможно, насмотревшись боевиков, растолкал заложников и попытался покинуть ограниченное пространство, выкрикивая угрожающие возгласы. Сразу последовал предупредительный выстрел в воздух, а потом жёсткое избиение и заковывание в наручники бунтаря. Никто его не защитил, не поддержал. Появление крови всех отрезвило, и если до этого были слышны какие-то возмущённые восклицания, то теперь все начали реально паниковать, плакать и истерично кричать. Опять раздались выстрелы в потолок. И один из грабителей, подойдя к кучке испуганных людей, сказал:
— Без истерик и воплей! Те, кто будет себя вести буйно, напросится на успокоительное, которое действует безотказно, мои ребята в совершенстве владеют этим приёмом.
При этом он злобно засмеялся. Что у этих людей в голове? Неужели они сами верят в успех такой операции. Налицо была полностью невменяемая группа, иначе даже не представляю, кто на такое мог отважиться.
Люди поутихли. Переживания никуда не ушли, они остались внутри, и скоро у собравшихся начнут сдавать нервы.
— Что же с нами будет? — прошептала я. Интересно, какова статистика выживших заложников. Раньше никогда не интересовалась, но сейчас бы не отказалась посмотреть.
— Не паникуйте раньше времени.
Роман Валерьевич в качестве поддержки сжал мою руку, а я, полная отчаяния, положила ему на плечо голову, и слёзы рекой полились из глаз. Я поняла, что всё реальнее некуда. Шеф меня приобнял, и его тепло немного распространилось на меня. Было приятно ощутить твёрдое плечо и хотелось верить в то, что всё исправится.
Глава 19
Виолетта
У девушки, которая как раз собиралась брать кредит, случилась истерика, её колотило то ли от страха, то ли от холода. Кондиционер вовсю дул прямо на наш «островок». Роман Валерьевич снял пиджак и надел ей на плечи.
— Виолетта, давайте без уныния, — обратился он ко мне после оказания помощи. — Ситуация, конечно, тяжёлая, но умереть мы всегда успеем. Помогите мне просмотреть, может, кому-то ещё хуже, чем нам, и они нуждаются в нашей помощи.
Я бы и сама не отказалась от реабилитации, но слова начальника звучали как приказ. И я, собрав себя в кучу, поднялась и стала осматривать заложников на предмет здоровья — нездоровья, вменяемости — невменяемости. К счастью, невменяемых не было. А вот нездоровые были. Один мужчина в возрасте вызывал опасения. Ему было плохо даже после
— Воды! — закричал шеф. А потом резко последовал к краю периметра нашего ограждения.
— Какой воды? Ты что, в санатории? Сдохнет дед, туда ему и дорога. Мы его и пальцем не тронули, — сказал один из наших охранников, который внимательно следил за происходящим внутри.
— Слышишь, мразь! Быстро пододвинь кулер, он в двух шагах от тебя, — неожиданно грубо заговорил Роман Владимирович, и я всерьёз испугалась, что его могут сейчас убить.
— Ты что, совсем сдурел?
Быстро двигаясь к Роману Валерьевичу, грабитель ударил его прикладом. Начальник согнулся, корчась от боли, но подонок не останавливался и коленом сбил его с ног.
Я и ещё пара девушек одновременно вскрикнули, чем вызвали недовольство надсмотрщиков.
— Эй, полегче, а то мы так всех заложников потеряем! — сказал другой охранник.
— Перебить их всех и так нужно, меньше будет проблем.
Я в ужасе бросилась к начальнику, он лежал без сознания, но дышал.
— Есть среди нас врач?! — закричала я в ужасе. Никто не ответил. Тут в сторону нашего кружочка полетела бутыль с водой. Вода уже многим была нужна. Все с энтузиазмом восприняли её появление. Побрызгав на Романа Валерьевича, привела его в чувство.
— Роман Валерьевич, вы как, живы? Что за выходки? Вы с ума сошли? Вас могли убить.
— Вряд ли. Зато воду добыл, — улыбнувшись кровавой кривой улыбкой, сказал он.
— Да уж. Вы больше так не делайте.
Он привстал и сел рядом, облокотившись о стену. Смотрел в одну точку и непонятно, о чём думал.
Несмотря на внешнюю апатию, меня всю трясло изнутри. Исход неясен. Каждую минуту мы можем умереть.
— Какими кажутся пустяковыми проблемы на фоне такого события.
— Да.
— Что-то хотели бы изменить в своей жизни?
— Нет. То, что я хотела бы изменить, не поменяется.
— Значит, вы проживаете каждый момент как последний?
— Я бы не стала так пафосно говорить. Просто моя жизнь достаточно спокойная, однообразная, не считая последней недели. У меня нет необходимости принимать судьбоносные решения каждый день.
— Хотели бы изменить свой выбор? И не пойти в секретари? Тогда бы вы не оказались здесь.
— Да нет. Я оказалась бы, может, в другом месте, вы же знаете, судьба, она везде настигнет. Здесь я хотя бы в хорошей компании, — выдавила из себя улыбку. — На самом деле мной двигало желание помочь вашей невесте, уж очень она выглядела несчастной. Он засмеялся.
— Да вы что? Вот никогда бы не поверил, что Злата может выглядеть несчастной.
— Ну сейчас я немного поменяла своё мнение, думаю, она просто… хорошая актриса, — ещё раз прокрутив момент, сказала я. Роман Валерьевич засмеялся, услышав подобранное мною определение для своей любимой.
— Да, скорей всего, да.
— Но вы знаете, она всё же в чём-то несчастна, что-то её гложет.
Он внимательно на меня посмотрел, будто я открыла ему сакральную истину.
— Я тоже заметил… Но не знаю, что не так…