Не та профессия. Тетрология
Шрифт:
— Лай, только не говори, что ты сейчас хочешь… нет, только не это! Когда я столько лет ждал — тут шанс посчитаться — и ты хочешь благородно пропихнуть новую программу обучения! — Валери обречённо ударяет себя раскрытой ладонью по лбу.
— Я тебя не неволю, — сдаёт назад декан. — Но знаешь, для дела было бы полезнее, если б наши придурки выходили отсюда хоть чуть-чуть, но подготовленнее. А ты хочешь государственное дело уступить личным интересам.
— Да я согласен, прав ты…
— Мы-то боимся. Но ты недооцениваешь Атени. Нам с тобой, кабинетным крысам, не нужно бояться за него. Кстати, у него свой круг — все нижние чины за него горой. Видел? И одели, и обули, и канцелярия у него вся по штату, при том что денег у него ни пенни.
— Да, я даже думал как-то подбросить ему, но не смог придумать, как.
— Не вздумай! Не возьмёт.
— Да оно понятно… я потому и не стал.
— Ты лучше, отпуская Бажи, кроме прочего, намекни ему, что хавилдара нужно отблагодарить штатной выплатой за крест! Которая задержалась по причине пертурбаций в погранокруге! Ибо хавилдар снял претензии к оскорблению Стяга части.
— Не подумал. Вариант. Мне застили глаза возможности за своё отыграться… Но ведь решения о дополнительных поощрениях принимает только канцелярия отряда, нет?
— Это если все живы — то да. А в условиях боевых действий и в случае выбытия — любой другой штаб, который правопреемник либо который принимает выживший личный состав в штат.
— Ну, мы как раз и приняли. Весь выживший личный состав… из одного человека…
— А я о чем. Для Бажи это — мелочь. Тем более, Атени реально может доставит массу неприятностей. Если упрётся. А мы хоть что-то хорошее сделаем. Кроме вечной дрессировки зажравшихся дебилов.
После обеда — физкультура. Преподаватель — субедар в возрасте, более подходящем майору — строит нас в колонну по одному и заставляет бежать полчаса. Однокурсники по одному сходят с дистанции. Я добегаю без особых проблем — у Атени это стандартная часть подготовки. Тем более, он долго жил в условиях высокогорья и отлично бегает от природы. Ещё и если налегке.
Субедар командует построиться и ведёт нас в спортгородок. Там большинство сосисками качается на турниках, не в состоянии даже подтянуться, не говоря уж по подъём-перевороте: падает с доски, по которой преодолевается яма, соскальзывает с «пеньков» на «болоте», в общем, веселится, как может. Я быстро прохожу все снаряды и жду на траве остальных, которых субедар возвращает в начало дистанции после каждой неудачи.
— Хавилдар, ко мне! — кричит субедар с противоположной стороны площадки.
— Господин субедар, хав… — Подбегаю к нем.
— Вольно. Южный Ужум?
— Так точно.
— Я —
— Замком второго ВПБСа в отряде. Зимой — на усилении на заставах.
— Я — замкомом заставы. В общем, ко мне на занятия можешь не ходить. Считай, имеешь зачёт до конца семестра. У тебя есть предметы, по которым не успеваешь?
— Так точно. Медицина.
— Вот ходи учи медицину. Ближайшие полгода тебе тут делать нечего. Свободен!
— Спасибо.
— Не за что. Сам же всё понимаешь.
Понимаю. Расспрашивать не будешь, но понятно, что из погранвойск перевестись преподом физкультуры сюда можно только в результате ограничений по здоровью. Что автоматически означает ранение. А на границе это редко происходит по бытовым причинам.
Мне этого уже хватает, чтоб примерно предположить варианты прошлого субедара. Он обо мне, Атени, всё понимает аналогичным образом.
Вечером на ужине ко мне снова прибегает посыльный. В этот раз просят прибыть в деканат.
В деканате Валери и какой-то тип из интендантской службы о чём-то переругиваются, но затихают при моём появлении. Интендант встаёт, принимает подобие строевой стойки, и смотрит на Валери, встающего рядом.
— Курсант-хавилдар Атени! — Начинает Валери. — За мужество и героизм, в приложение к КРЕСТУ ЗА ДОБЛЕСТЬ, согласно Приказа по последнему месту службы, вам начислена сумма в 50 империлов. В процессе эвакуации, часть документации была утеряна. Относящиеся к личному составу документы признаны неактуальными. Мы поздно получили уведомление о Вас. Приношу извинения от лица Командования и Её Августейшества!
— Jai Mahakali! — Отвечаю.
— Пожалуйста, распишитесь в ведомости! — портит пафосный момент интендант, на вытянутых руках подавая ведомость, как большую ценность.
С другой стороны, за пятьдесят империалов я сейчас его даже расцеловать готов, не то что расписаться. Они очень кстати. Расписываюсь в ведомости, отмечая удовлетворённый взгляд Валери. Вероятно, это как-то связано с делегированием мной ему права подачи жалобы против дневного тыловика. Но ведомость — самая настоящая, к тому же мне остаётся копия приказа о выплате, подписанная начальником финслужбы, а это уже серьёзно. Неужели обо мне вспомнили.
Тыловик быстро исчезает с видом человека, исполнившего неприятную обязанность, а я обращаюсь к Валери:
— Господин подполковник, кого я ставлю в известность, если в неучебное время планирую покинуть территорию колледжа?
Валери вначале не может сообразить, потом удивляется:
— Вы не там! — говорит он. Потом, правда, поясняет, — Вы в учебном заведении. Казарменный режим на курсантов учебных заведений не распространяется. После вечернего построения можете быть свободны.
— Господин подполковник, так я сейчас могу быть свободным?