Не такая, как все
Шрифт:
— Они решили назвать мальчика Лайамом, — сказала она. — В твою честь.
Лайам рассмеялся — но смех подозрительно напоминал рыдание.
— В мою честь? Почему? Что я такого сделал?
— Если бы не ты, — тихо ответила Марисала, взяв его за руку, — этот малыш родился бы на улице. Если бы не ты, он бы начал жизнь бездомным.
Лайам покачал головой.
— Это не я. Это все ты. Ты привела их сюда. Ты сумела предложить им крышу над головой так, чтобы не оскорбить их гордость. А
Марисала рассмеялась.
— Ты отнесся к ним по-человечески. С добротой и уважением. По-твоему, это «ничего»?
— Я только подчинялся тебе. Им следовало бы назвать мальчика Марисалом. Марисала коснулась ладонью его щеки.
— Они знают, где ты был и что тебе пришлось пережить, — тихо сказала она. — Гектор сказал, что они решили назвать сына в честь великодушного и мужественного человека.
— Я ничего не сделал, — повторил Лайам. — И тогда, в тюрьме… я просто терпел.
В ответ Марисала то ли рассмеялась, то ли всхлипнула — он точно не понял.
— Но ты вытерпел все, и я каждый день благодарю за это Бога.
И она отвернулась, чтобы смахнуть слезы с глаз.
Медики объявили, что Инес и ребенку надо ехать в больницу. Гектор вызвался поехать с женой. Марисала вышла на лестницу вместе с ними, а Лайам все стоял в дверях спальни, потрясенный истиной, которая внезапно открылась ему.
Что он сделал за эти пять лет? Научился скрывать свои чувства. Разучился говорить правду. Отвернулся от жизни, предназначенной ему при рождении, и погрузился в сумрачный мир кошмарных снов.
Больше он не сделал ничего.
Тело его свободно — но душа по-прежнему заперта во тьме.
Марисала проснулась от сдавленного крика. Кричал Лайам. Она услышала, как он встает с кровати и зажигает свет.
Потом он долго бродил по дому — и везде включал свет, разгоняя ночную тьму.
Часы на тумбочке показывали 3:54.
Прошел всего час с тех пор, как Гектор с женой и ребенком уехали в больницу. Всего час с той минуты, как Марисала упала на постель и забылась глубоким сном.
Лайам поднимался вверх по лестнице — к себе в спальню. Марисала решительно встала и направилась к дверям.
Услышав шаги, Лайам обернулся. Он осунулся, под глазами залегли черные тени. Но Марисала была уверена, что сегодня он больше не заснет.
— Прости, я не хотел тебя будить. — тихо проговорил он.
Лайам был в одних трусах; но, несмотря на прохладу в доме, волосы его слиплись, а грудь и спина блестели от пота.
— Ты меня не разбудил, — солгала Марисала. — Я не могла заснуть.
— Понятно, — ответил Лайам, но Марисала догадалась, что он ни на секунду ей не поверил.
— Снова дурной сон?
Лайам отвел взгляд, но
— Иди ложись.
— Хорошо, — ответила Марисала. — Но, раз уж мы оба не спим, может быть, нам стоит поговорить?
Лайам устало опустился прямо на ступени, словно ноги вдруг отказались ему повиноваться.
— Знаешь, — сказал он медленно, подняв на нее измученный взгляд, — я, кажется, разучился разговаривать. О важном.
Марисала смотрела на него широко открытыми глазами. Она не ожидала от Лайама такого откровенного признания.
Он горько улыбнулся.
— Я известный специалист по светской болтовне — но, боюсь, сейчас ты не в настроении говорить о погоде.
— А о чем ты в настроении поговорить? — спросила Марисала, садясь рядом.
Лайам повернулся к ней.
— Ты прекрасно справилась с Инес и Гектором. Я не ожидал, что ты умеешь так здорово управлять людьми. Мягко… но в то же время твердо и решительно.
— А это хорошо или плохо? — озадаченно спросила Марисала.
— Очень хорошо. И… Мара, знаешь, что мне сейчас пришло в голову? Тебе нужно идти в медицинский институт. Ты должна быть врачом.
— Я? Врачом? Шутишь!
Лайам улыбнулся в ответ — впервые за долгое время улыбнулся искренне.
— Милая, я абсолютно серьезен. Из тебя получится потрясающий доктор. Можешь специализироваться на акушерстве. Представляешь? Не отнимать у человека жизнь, а помогать ему прийти в этот мир.
Стать врачом? Марисала никогда об этом не думала. Но ведь во время войны ей много раз случалось ухаживать за ранеными в госпиталях!
— В Сан-Салюстиано мне придется не только принимать роды, — произнесла она, раздумывая вслух. — Там не хватает врачей всех специальностей.
Лайам наклонился к ней, сверкнув удивительно синими глазами.
— Хочешь, я устрою тебя в медицинский?
— Но там придется учиться лет пять или шесть…
— Да, и работа предстоит нелегкая. Но я знаю, ты справишься.
Марисала подняла глаза.
— Сантьяго это не понравится.
— Я с ним поговорю. Обещаю, он все поймет.
И Марисала сразу успокоилась. Действительно, если кто и способен справиться с упрямым дядюшкой, так только Лайам. Он мог очаровать самого несносного брюзгу, он с легкостью выходил из любых переделок… по крайней мере, так казалось ей когда-то.
— Хорошо, я подумаю. — И она быстро сменила тему. — Что тебе приснилось?
Лайам молчал, не сводя с нее глаз. Веселые искорки в глазах погасли: теперь он снова казался подавленным и очень усталым. Он молчал очень долго, и Марсиала начала бояться, что он не ответит. Но Лайам заговорил: