Не теряя времени. Книжник
Шрифт:
Фонтанна выдохлась и залилась слезами.
Бен тоже плакал. Оттого, что сам растрогался до слез, и оттого, что плакала Фонтанна.
Они склонились над озерной гладью и в три ручья ревели над веселой, грустной, а потом сначала грустной, а потом веселой историей о парне и его жене.
Им уже не было так грустно, но буря чувств никак не унималась, они ревели и ревели, и не могли остановиться. Не понимали, как это их угораздило, и сами
Дом не знал, что и делать. Сделал перила нежно-розовыми, вытолкнул балкон на три метра вперед, заиграл на каминной трубе — все впустую: Бен и Фонтанна горько плакали.
Слезы капали в воду, испещряя ее кругами и кружочками.
Один кружок, побольше остальных, вдруг стал расти, расти, расти… По озеру пошла рябь, вода забурлила, раздался гул…
И появился Чудик собственной персоной.
Дом даже не вздрогнул, Бен и Фонтанна ошибались — ничего устрашающего в чудовище не было, так что дом совсем не испугался, а наоборот, чуть не захихикал.
Чудик медленно поднял голову до самого балкона и уставился на Бена и Фонтанну.
— Ненавижу соленую воду, — сказал он утробным глубоководным голосом.
У Бена отвалилась челюсть, а у Фонтанны встали дыбом волосы.
Они не верили своим глазам.
— Чудик… — выдохнул Бен.
— Настоящий! — сказала Фонтанна.
И оба мигом перестали плакать.
— Спасибо, — поблагодарило чудище. И скроило такую гримасу, что Бен с Фонтанной так и покатились со смеху.
Так Бен и Фонтанна, сами того не зная и сами того не желая, открыли тайну озера и его чудовища: оно появлялось только тогда, когда в воду падали и попадали слезы.
Не то чтобы оно боялось, что вода станет соленой — это была просто шутка, чтобы немножечко отвлечь рыдающих (он каждый раз пускал ее в ход в подобных случаях, когда успешно, а когда не очень, его это нисколько не заботило, поскольку второе средство, гримаса, действовало безотказно), — нет, оно терпеть не могло печаль.
Не выносило на дух! Поэтому, как только чьи-то слезы начинали капать в озеро, чудовище показывалось на поверхность, отпускало свою шуточку, выдавало гримасу и тотчас снова уходило вглубь.
Обычно этого хватало, чтобы люди принимались хохотать или хотя бы уходили плакать в другое место.
А скрывалось чудовище так быстро затем, чтобы люди могли подумать, что оно им померещилось, или принять его за галлюцинацию. Оно же знало: большинство из них не вынесет мысли, а тем более наглядного доказательства того, что такие чудовища на самом деле существуют, и, чего доброго, повредятся в уме.
Кроме того, до него доходили слухи об охоте на чудовищ и прочих омерзительных вещах, от чего желания обнаруживать себя у него не прибавлялось.
Однако на этот раз чудовище не спешило скрыться. Впервые в жизни кто-то назвал его по имени, да и вообще назвал хоть как-то. Ведь до сих пор, по чести говоря, оно само не знало, как его зовут, но вот услышало имя Чудик — и сразу же признало в нем себя.
Чудик был очень умный. Он понял, что рассудку Бена и Фонтанны его присутствие не повредит и он для них — явление не более необычайное, чем, скажем, кусок хлеба с маслом. Раз они знали его имя раньше, чем он сам его узнал, значит, ничуть не сомневались, что он есть на свете.
Как бы то ни было, эти двое вели себя так, как будто им не впервой встречаться с чудовищами; они явно находились в здравом уме, и не похоже, чтобы увлекались охотой на чудовищ. Поэтому Чудик решил задержаться.
Дождавшись, пока Фонтанна с Беном просмеются и успокоятся — а для этого, ввиду добротности гримасы, понадобилось немалое время, — он спросил:
— Так что у вас случилось?
Они переглянулись, припомнили, как было дело, и смутились.
— Да я тут напридумал ужасов, — ответил Бен и потупился.
— Мы слишком увлеклись, — прибавила Фонтанна.
— Выпили лишнего…
— Все из-за этой песни…
— Я свалял дурака…
— Мы оба сваляли…
— Вы так сильно плакали, — сочувственно сказал Чудик.
— Было из-за чего, — сказала Фонтанна и содрогнулась, вспомнив про беднягу-парня и его жену.
— И кой черт меня дернул! — Бен тоже вспомнил и поежился.
Чудику стало их жалко, захотелось утешить.
— Ну, ничего, — сказал он, — бывает, по ошибке или по оплошности еще и не такого натворишь. Но, может, я смогу помочь вам?
Они взглянули на него и улыбнулись — попробуй без улыбки посмотри! — а Чудик пояснил:
— Здесь, в озере, я волен делать что хочу и всем распоряжаться. Даже временем. Могу, если хотите, перенести вас чуточку назад.
— Назад во времени? — удивилась Фонтанна.
— Ну да.
— Да неужели? — усомнился Бен.
В ответ чудовище взглянуло на него.
— Простите, — пискнул Бен.
Они с Фонтанной снова перекинулись взглядами, молчаливо совещаясь. А что, забавная идейка!
Чудик ждал.
— Только не слишком далеко назад! — обеспокоилась Фонтанна.
— Нет-нет, — ответил Чудик. — Ровно в ту минуту, когда началось то, из-за чего вы потом сокрушались.
— И мы ни о чем не будем помнить? — спросил Бен.
— Помнить будете! Иначе никакого толку и через четверть часа мы опять увидимся. Вы не поверите, как часто люди повторяют те же ошибки, делают те же глупости и, в конце концов, так же льют слезы. Нет, вы будете помнить, но как нечто, чего не случилось. И сумеете сделать так, чтобы оно никогда не случалось.