Не тихий Тихий океан

Протасов Сергей Анатольевич

Те, едва обогнав свой флагман на полторы мили, встретили одну из шхун парусной разведывательной экспедиции. Когда сблизились, с нее сообщили, что у северо-восточного берега Хатидзе много русских кораблей и имеются дозорные суда. Истребители отправили шхуну к пароходу, а сами двинулись дальше, соблюдая все меры предосторожности.

Около полуночи «Хатсусимо» и «Камикадзе» вышли к западной оконечности острова, повернув на восток, где была стоянка. Но приблизиться к ней не удавалось: всякий раз натыкались на дозоры. Покружив пару часов, видели несколько сторожевых судов и смутные тени за ними.

Погода явно портилась. Барометр падал, а с запада потянул крепкий ветер с порывами. Вероятность,

что вся эта армада решится покинуть стоянку, считающуюся безопасной, в подобных условиях казалась предельно малой, зато надеяться на исключение из состава дозоров к следующему вечеру так досаждавших катеров и прочей мелочовки можно было смело.

Посчитав, что узнали уже достаточно, командиры истребителей медленно и осторожно двинулись на север. На обратном пути несколько раз принимали сигналы русского передатчика. Себя работой радио не обнаруживали. Слишком близко еще были от Хатидзе, так что опасались встревожить противника. Никого более не встретив, вернулись к «Анегава-мару» и доложили обо всем, что видели и слышали.

Станция вспомогательного крейсера также улавливала чужое телеграфирование на исходе ночи. Но его сочли достаточно отдаленным и пока неопасным. Ясиро был удовлетворен результатами разведки и приказал полным ходом возвращаться к Микурадзиме.

Спустя час, считая, что находятся себя уже достаточно далеко от противника, отправили телеграмму о нахождении русского флота на прежней позиции и о плотных дозорах вокруг стоянки. Но квитанции о получении не было. Зато снова заработала русская станция, причем где-то совсем рядом. Ей тут же откликнулись еще две такие же, находившиеся недалеко, а затем другая, уже издали. И ни одной строчки японской азбукой, словно вокруг были только русские.

Повторив свою депешу и так и не получив положенного отзыва, пришли к выводу, что место прежней дислокации вспомогательного крейсера и приданных ему истребителей уже сменило хозяев. Пришлось откатиться еще дальше на север, раз за разом повторяя свою передачу.

На рассвете, почти миновав Микурадзиму, наконец услышали работу уже японского передатчика, а вскоре и звуки стрельбы, доносившиеся откуда-то с востока, где над горизонтом пачкал небо дым большого судна. Отправленные на разведку миноносцы обнаружили быстро приближавшийся крейсер «Богатырь», о чем и поспешили предупредить. Он это стрелял или нет, и в кого – выяснить не удалось.

«Анегава-мару» шел максимальным двадцатиузловым ходом и к тому моменту почти миновал русскую завесу, поэтому успел уклониться к западу и легко избежал встречи. Погони, вопреки ожиданиям, не было, хотя его дым с русского наверняка видели. С этого момента телеграммы с обеих сторон пошли сплошным потоком. Эпизодически в него пытался вклиниться неопознанный бессистемный писк морзянки, явно из вредительских побуждений, но тщетно. Сомнений в том, что русские начали атаку и теснят японские передовые дозоры, не оставалось.

В этих условиях командир «Анегава-мару» считал уже совершенно не нужным таиться самому и дальше. Он приказал разворачиваться на юго-восток, надеясь прикрыть отступавшие суда своей артиллерией. Но до огневого контакта с противником дело не дошло. Был получен категорический приказ немедленно прибыть в Йокосуку вместе со всеми остальными отрядами, назначенными ранее для решительно атаки.

Похоже, планы менялись!

Глава 23

В штабе адмирала Ноэла очень внимательно следили за развитием событий на Дальнем Востоке. Они вызывали немалую тревогу с самого прорыва русской эскадры, которую изворотливый шельмец Рожественский все-таки смог протащить через три океана, а потом еще и через весь японский флот. Известие

об этом почти совпало по времени с присвоением командовавшему Китайской станцией сэру Джерарду Ноэлу чина полного адмирала. При этом из Лондона прозрачно намекнули, что теперь уровень ответственности адмирала возрастает.

В оценке ситуации во Владивостоке (в том числе и степени боеспособности русских кораблей после тяжелого боя и перспектив их ремонта) англичане опирались на данные японской разведки. А они успокаивали. Настолько, что Ноэл счел возможной отправку броненосцев «Оушен» и «Видженс» [44] , имевших проблемы с машинами, из дальневосточных вод в метрополию.

Учитывая ожидавшееся в ближайшее время появление в Сингапуре «Канопуса» с «Голиафом», возвращавшихся после ремонта на верфях «Лердз» и «Палмерс», остававшихся у него флагманского «Глори», «Альбиона» и «Центуриона» было вполне достаточно для сохранения полного контроля над морем в случае необходимости. К тому же имелись еще крейсера и миноносцы.

44

Броненосцы «Оушен» и «Видженс» в реальной истории отправились для ремонта в воды метрополии почти сразу после Цусимского сражения.

Но русские, как совсем скоро выяснилось, вовсе не собирались отсиживаться в своей последней базе, а как раз наоборот – действовали активно и, что неприятно удивило с самого начала, чрезвычайно результативно.

В этой связи начатая ротация тяжелых кораблей уже не казалась столь необходимой. В конце концов, котлы и холодильники «Видженса» после не совсем успешного ремонта в Гонконге могли дополнительно подлатать еще и в Сингапуре. А практически не вылезавший из ремонтов с момента вступления в строй несчастливый «Оушен» заметно добавлял веса эскадре, даже просто стоя в базе.

Между тем азиатские союзники Британии все больше теряли доверие, раз за разом попадаясь на хитрые уловки своих противников. Доклады их разведки уже не вызывали ничего, кроме раздражения. Прежние намеки из адмиралтейства об ответственности теперь воспринимались совсем по-другому. Закрадывалась мысль, что там с самого начала знали гораздо больше, чем говорили ему. Было такое чувство, что его «играют втемную».

Ответные действия, по мере изменения обстановки, естественно, принимались. Перебазирование основных сил из Вэйхайвэя в Гонконг с опорой на Шанхай в качестве передовой базы позволило быстро минимизировать ущерб для интересов английской торговли в восточных водах. Но уже свершившееся ослабление эскадры в новых обстоятельствах не обеспечивало подавляющего преимущества, что лишало возможности принципиально влиять на ситуацию.

Даже после формирования Восточного флота, узаконившего единоначалие на море восточнее Сингапура, сил хватало лишь на охрану коммуникаций вдоль китайского берега от Формозы до Шанхая да ведение активной разведки к югу от Цусимы. Из-за всего этого к концу октября для союзной Японии положение стало почти критическим. Токио беспрестанно взывал о помощи.

Несмотря на то, что к тому времени русские двинули свои эскадры на восток, а не на юг, в штабе Ноэла не хотели терять их из поля зрения. Серьезно осложняло дело наличие огромной, не контролируемой никем серой зоны, появившейся восточнее Хоккайдо после прихода кораблей адмирала Небогатова в пролив Цугару и захвата Курильских островов. Где-то там и затерялся русский Тихоокеанский флот. Просто ушел туда и пропал, вместо того чтобы атаковать с ходу, не дожидаясь подвоза японских подкреплений на Хоккайдо и в Отару, как того требовала элементарная военная логика.