Шрифт:
========== Пробуждение ==========
Холод. Он проникает под одежду, сквозь кожу, мышцы, подбирается к костям. Он сковывает меня изнутри и снаружи. Белая пелена начинает рассеиваться, и я с ужасом осознаю, что всё ещё жива. Это может значить только одно – я в руках Сноу.
Мы проиграли. Всё было зря. Боль, потери, лозунги, жертвы, Пит – всё было зря. Всё, что я потеряла, что отдала за идею, что у меня ради неё отняли – всё было даром. Всё потеряло значение.
Мы проиграли. На моих глазах сломали самых стойких. И мы с Гейлом не успели спасти друг друга от мучений.
Туман с глаз спадает окончательно, и я начинаю различать цвета. Слишком много света: холодного, белого. Очертания прорисовываются чётче. Белые плиточные стены, белый пол, белый потолок. Обращаю внимание на металлическое кресло, на котором я сижу. Мои руки пристёгнуты браслетами к подлокотникам. Пытаюсь пошевелить ногами, но понимаю, что они тоже пристёгнуты. И ещё этот пронизывающий белый свет.
Я уверена: меня будут пытать. Вот почему здесь всё такое белое, словно стерильное. Брызги алой крови будут смотреться впечатляюще. Должно быть, это ещё один способ психологического воздействия – контраст.
Но есть ещё один контраст в этой комнате. Я фокусирую взгляд на чёрном пятне напротив. Это человек, одетый во всё чёрное. Символично.
Он сидит на стуле напротив меня, закинув одну ногу на колено другой. Чёрная кофта под горло, перчатки, в руках свёрнутая плеть. Это мой мучитель, мой палач.
Поднимаю взгляд выше, не боюсь встретиться с его. Я – Сойка-пересмешница. Я ничего не боюсь. Пусть знает это, хотя это абсолютная ложь. На самом деле, я боюсь. БОЮСЬ! Липкий, животный, выворачивающий наизнанку страх ледяными волнами затапливает душу. Пытки. Капитолий – мастер на все руки. И особенно мастер доставлять страдания. Изощрённые, немыслимые страдания.
Я поднимаю голову, чтобы взглянуть в глаза тому, кто сидит напротив. Я бросаю тебе вызов, палач.
Но вдруг кто-то будто в секунду вышиб весь воздух из лёгких. Сердце в мгновение набрало обороты. Светлые волосы, спадающее на лоб, точёные скулы, узкая полоса губ… И синий, впитавший холод белых стен взгляд.
Это он. Это тот, чья потеря сломала меня. Тот, кого я считала замученным до смерти. Это Пит.
– Пит… - шепчу пересохшими губами. – Это ты? Слава Богу. Я думала, тебя казнили. Думала, что больше не увижу тебя.
Радость от того, что он жив, что цел и невредим, заполняет меня. Жив! Он жив! Мне сказали, что его больше нет, что Капитолий замучил его какими-то особо изощрёнными пытками с помощью яда ос-убийц. Они называли это охмором. Говорили, что Сноу что-то делает с разумом Пита, и что тот долго не протянет. А потом мне сказали, что его больше нет…
Но он жив. Но что-то не так. Он не он. Губы, глаза, профиль – его, но вот взгляд…
– Пит, – тихо выдыхаю. – Что с тобой? Что они сделали?
Он подымается и медленно подходит ко мне. На нём ни царапины. Странно. Может, это уже началась пытка, и меня заставляют видеть того, кого уже нет в живых?
Пит стягивает перчатку. Медленно. Палец за пальцем. Пока плотная ткань не соскальзывает с кисти. Я вижу на его руке лиловые отметины – шрамы. Боже… Что они с тобой делали, Пит?
Он поднимает руку. Медленно. Едва касается моей щеки, стирая солёную влагу. Я не дышу. Пусть он видение, пусть лишь мираж, но я чувствую эти прикосновения. Прикосновения МОЕГО Пита.
Пит погружает пальцы мне в волосы. Я прикрываю глаза, забываю, что я практически распята, что я пленница в руках Сноу.
И вдруг дикая боль. Пит резко сжимает пальцы, рванув мою голову назад за волосы.
– Ты. Это ты во всём виновата, – опустошающий ледяной шёпот возле моего уха. – Строила из себя великий символ восстания, пока меня медленно убивали. Пока снимали кожу. Полоска за полоской. Пока поджаривали мозг, пуская по венам смертоносный яд. Это твоя вина.
Его губы касаются моей щеки. Губы, некогда говорившие о любви. Пит ещё сильнее сжимает руку, практически вырывая мои волосы из кожи.
– Но я даже благодарен тебе. – О чём это он? – Теперь я знаю своё место. А ты ответишь сполна. Я лично позабочусь об этом.
Пит резко отпускает меня и отходит на шаг. Я слышу, как он развернул плеть, которая с глухим звуком ударилась своим концом о каменный пол. Я зажмуриваюсь, готовясь к удару. Удару, который нанесёт неизгладимые увечья моему сердцу.
========== Боль ==========
Свист. Ожидаю адской боли. Но удар кнута приходится на пол возле моих ног. Что же его остановило? Медленно, с осторожностью открываю глаза и вижу, как в камеру входит человек в бежевом костюме. Резкий запах роз ударяет в ноздри. Сноу.
– Разве так нужно обращаться с девушками? – говорит он Питу. – Всему своё время, мальчик мой.
Дверь за президентом закрылась, и он подошёл ближе. Он одет как на праздник, весь аж светится. Торжествующий взгляд. Пухлые змеиные губы украшает отвратительная полуулыбка.
– Мисс Эвердин, – протягивает он. – А вы всё так же упрямы и бесстрашны.
– А от вас всё так же несёт кровью и розами, – выплёвываю слова ему в лицо.
Мне уже всё равно. Я обречена.
При моих словах Пит за спиной президента напрягся. Полный ненависти взор был обращён на меня. Но Сноу предупредил его рвение едва заметным движением руки.
– Сегодня казнь повстанцев, – торжественно сообщает мне он – наблюдает за реакцией. – Жаль, что вы не сможете принять участие.
Казнь! Боже… Гейл, Джоанна, Хеймитч, ПРИМ! А я думала, что после того, как увидела, что Сноу сделал Пита своим домашним животным, меня уже ничто не сможет ранить глубже.
– Прим… - тихо шепчу, и слёзы с новой силой начинают стекать по щекам.
– Мы с вами договаривались быть друг с другом откровенными, так что как бы я не хотел сделать вам больно, солгав про пытки и казнь сестры, я не стану этого делать. Юная мисс Эвердин не почтила нас своим присутствием, тела её мы также не нашли, так что смею предположить, что она сбежала, – я облегчённо выдыхаю, но преждевременно: - Однако это ненадолго. Мы найдём вашу сестру, не сомневайтесь.