(не) только твоя
Шрифт:
Мне сложно было видеть дочь на руках у другого мужика, но радовало, что у нее есть личный телохранитель. Сильный, профессиональный, и специально для этого обученный при этом.
Саму Алю, кажется, все устраивало. Огромный Демьян ее не пугал, а радовал, и возможность помыкать кем-то в столько раз больше себя словно расправила крылья за маленькой спиной дочери. Как будто меня и возможности помыкать мной ей было мало. Женщины. Ветренные и бессердечные создания. Даже такие маленькие как эта.
– Папочка,
– Мне нужно увидеть маму.
– Ты непослушный!
– возмутилась дочь, глядя строго. Насупилась для пущей убедительности, но лишь вызвала у меня тем самым умилительную улыбку.
– Очень грозно, малыш, - похвалил её я.
– Будет еще более грозно, когда вас будет ругать её мама, - усмехнулась сбоку Анна Ивановна.
Я тоже усмехнулся. Предвкушаю.
Дверь палаты открылась и из неё вышла Вета. Она сразу же прищурилась раздраженно, как только увидела меня.
– Попросить, чтоб тебя привязали к кровати?
– спросила прохладно, тоном, ничего хорошего не сулящим.
– Только если ты привяжешь, - бросил ей с дерзкой усмешкой, но она не купилась на флирт.
Обернулась к Анне Ивановне и Демьяну.
– Мне придется задержаться здесь. Демьян, отвези Алину домой, Анна Ивановна, включите ей ее сказки. Я вернусь как обещала. Сокращу список дел, как только укрощу строптивого.
В последнем не было ни флирта, ни легкости. Лишь раздражение и подавленная злость. Я был рад и этому. Любым эмоциям. Ведь заварушка в лесу многое в нашей жизни изменила.
Вета, отдав ц.у., поцеловала дочь и повернулась ко мне. Я бросил взгляд на маленький шрам на её губе и мой взгляд полыхнул бешенством. И так каждый раз, когда я вижу эту новую деталь на своем любимом лице.
Алина переключила на себя мое внимание ненадолго. Сначала хотела было лишить меня поцелуя, за то, что я непослушный, но смилостивилась, обняла, поцеловала и шепнула с горечью, что сильно скучает.
– Я скоро приеду домой. И больше не буду уезжать. Ладно?
– шепнул ей в ответ и поцеловал ее маленькую ладошку.
– Ладно. Люблю тебя тыщу раз папочка.
– Я тебя сто тысяч, - улыбнулся в ответ.
– Иди, слушайся Анну Ивановну, и жди маму.
Я проводил взглядом это любопытное трио и лишь тогда, когда они скрылись с виду, посмотрел на Вету.
– Бить тебя? Мало было?
– спросила она показательно равнодушно, но я знал ее слишком хорошо, и понимал, что она кипит изнутри.
– Я буду кричать, - усмехнулся, глядя на нее одним из тех взглядов, от которых она тает. Но в последнее время эта женщина кремень.
И она резко сменила тему.
– Может зайдешь? Раз уж ты здесь.
– Нет, - отрезал я, тут же став суровым.
– Он ждет тебя, - сказала с нажимом, но я лишь дернул губой и покачал головой. Твердо и бескомпромиссно.
Вета
– Он слаб, Лев.
– Тогда это в его интересах, чтоб я не заходил, пока он не окрепнет. Потому что я ему лицо хочу разбить, - отрезал строго.
Вета не собиралась сдаваться просто так.
– А если не окрепнет? Если это все? Тебя порадует, что твой отец умрет, и последние слова, что ты сказал ему, будут “спасибо за женушку”?
Я шумно вдохнул и выдохнул. Это простое действие прострелило от боли в больном ребре. Но я был непреклонен.
– Я не собираюсь выдавливать из себя лицемерие и выслушивать его раскаяние. Я зол. И я не буду притворяться, чтоб он мог заглушить свою совесть, - гаркнул я, повысив голос, - и отбыть к праотцам спокойно. Хочет моего прощения? Пусть намотает сопли на кулак, придет в себя и переосмыслит свою жизнь. Сейчас нам не о чем говорить. Из-за него у тебя на лице шрамы. Из-за него ты...
– Все, - отрезала Вета строго.
– Не надо туда. Оставь.
А я не могу оставить. Меня колотит от злости, стоит только подумать об этом. Она не хотела, чтоб я узнал, но врач сказал мне. Из-за этой гребанной ситуации в лесу она потеряла ребенка. И она хочет, чтоб я простил отца за все это безумное дерьмо, которое случилось из-за того, что он решил поиграть в Бога, вмешавшись в наши жизни. Ведь сама она почему-то за все просила его. И приезжает навещать его каждый день. А я не могу заставить себя даже посмотреть ему в лицо, без желания это самое лицо разбить.
Он лишил меня детства Алины. Теперь он, который привел в нашу жизнь эту сумасшедшую суку, еще и лишил нас ребенка. Второго ребенка, которого мы могли сейчас ждать, и которого больше нет.
– Пойдем, я проведу тебя в твою палату, Львеночек, - голос Веты смягчился.
Я не знаю, на каких успокоительных она, но, видимо, психолог выписала ей хорошие. Потому что по-другому ее умиротворение, ее всепрощение и самоотверженность я понять не могу.
– Ладно, - выдохнул я, подавляя и свой гнев. Подавляя в очередной раз, хотя хочется выплеснуть его, выковырять эту черноту из своей груди, ведь она мешает мне дышать.
– Возьмись за мою руку, - подсказала, поравнявшись со мной.
– Предложение, на которое невозможно сказать нет, - ответил, улыбнувшись криво, и повзолил ей руководить.
29 глава
Вета
Кое как уговорила своего дикого кота лечь и отдохнуть. Угрозами, правда. Объяснила, что чем больше он скачет, тем дольше его здесь продержат и тем позже он вернется к нам, домой. А мы, между прочим, скучаем. И он нужен мне. Нужен как воздух.