Не тот муж
Шрифт:
– А теперь скажи мне адрес этого твоего!
– Кого? – переспросила я, не понимая, чего он хочет от меня. – Я же тебе уже все сказала!
– Адрес твоего Кости! Или как зовут этого ублюдка?!
Я покачала головой, ощутив, как меня словно окатили водой из ледяного душа. Отец явно не в себе раз требует такого. Что он собрался делать?
– Папа, почему ты не веришь мне?
Отец вместо ответа схватил меня за руку и поволок в комнату, не обращая внимания на падающие банки и мои слезы, впихнул в комнату, после чего
– Папа!
Сказать, что я была в шоке значит не сказать ничего. Меня никогда не запирали. Никогда не наказывали за правду. Я даже не знала, что от моей комнаты есть какие-то ключи!
– Папа! Открой сейчас же!
Зачем надо было запирать меня? Чтобы наказать меня? Чтобы я не сбежала из дома? Куда?! Ночь на дворе!
Вместо ответа раздалось хлопание двери.
Папа ушел куда-то и появился только через несколько часов. Все это время я ходила по комнате, садилась, ложилась и вновь вскакивала, пытаясь выйти из комнаты. Неожиданно захотелось все – пить, есть, в душ и в уборную. Но неизвестный мастер сделал замок на совесть – он не поддавался и не желал открываться с помощью подсмотренных в фильмах способов.
– Папа! Открой дверь! Пожалуйста!
Я замолотила в дверь, собираясь сказать, что нормальные люди ходят в туалет. Но, к счастью, не успела сделать этого.
– Он что запер тебя? – раздалось за деревянной створкой совершенно незнакомым для меня голосом. – Дима! Иди сюда и выломай эту проклятую дверь!
От удивления я забыла обо всем на свете. Кто-то был в нашей квартире. Кто-то чужой, но одновременно свой, потому что он отпер дверь своим ключом.
– Артемида, ты должна отойти от двери! – приказал все тот же старушечий голос. – Иначе, Дима тебя зашибет!
Кто такой этот Дима? Кто эта женщина? Где папа? Слишком много вопросов роилось в моей голове и на них пока не было ответов.
– Все нормально, – пробасил кто-то совсем рядом. – Аделаида Георгиевна, я нашел отвертку!
В замке принялись ковыряться, а я принялась ждать, когда меня освободят и все-таки объяснятся. Мысли о пропавшем куда-то папе омрачались дурным предчувствием.
– Кто вы? – наконец спросила я, потеряв остатки терпения. – Что вы делаете в нашей квартире? Где папа?
– Этот безумец?! Шарлатан?! Бездарь?!
Незнакомка неожиданно замолчала.
– Бедная девочка! Бедная-бедная девочка! Дима, ломай дверь! Инструмент – это совершенно не твое!
– Где папа?! Отвечайте!
– Потерпи! Ты должна знать, что приличные люди не разговаривают через дверь, как бы дурно ни складывались обстоятельства!
Отчего-то это замечание заставило меня подчиниться. Я села в кресло и принялась ждать, слушая как переговариваются Дима и Аделаида Георгиевна. Но лучше сказать: переругиваются. Пожилая женщина честила Диму, поторапливала и вновь бранила его за нерасторопность.
– Дима! – требовала она
Я слушала их, а сама мучилась в догадках. Кем была эта женщина? Бабушкой? Папина давно умерла, оставив ему эту квартиру. Тогда мамина? Может. Вот только она ничего не рассказывала о ней. Никогда. Вспоминая все те случаи, когда я спрашивала о ней, могу с уверенностью сказать только одно – мама мастерски избегала всяческих разговоров о ней.
– Что тут можно беречь?! Тут присесть страшно! Руки помой после обязательно!
Дверь в комнату неожиданно распахнулась, открыв моему взору высокого и крупного мужчину, который тут же отступил в сторону, пропустив вперед пожилую, но невероятно аккуратную женщину. Держалась она с достоинством. Я бы даже сказала, что чопорно, прижимая к груди черную сумочку с узнаваемым брендом Channel.
– Артемида?
Я встала, не зная, как вести себя. День продолжал бить все мыслимые и немыслимые рекорды по странности.
– Да. Я хотела бы знать кто вы и что вы делаете в моем доме?
– На будущее, дитя, вопросы стоит задавать по очереди, а не сваливать их в одну кучу, –начала женщина менторским тоном, оглядев мою комнату и остановив взгляд на мне. – Меня зовут Аделаида Георгиевна Спасская.
Прямой и пронизывающий взгляд ее темных, но чем-то знакомых глаз было не просто выдержать, но я все же сделала это.
– Хорошо, Аделаида Георгиевна, – кивнула я, взяв на заметку этот урок хороших манер. – Что вы делаете в моем доме?
– Я твоя бабушка, – сказала она, закончив рассматривать меня и едва заметно, но морщиться при этом. – Я приехала после звонка твоего отца.
– Папа звонил вам?
Я не смогла ничего поделать с собой, задав этот очевидный во всех смыслах вопрос. Она же сказала, что звонил и ей незачем врать об этом.
– Зачем?
– Он думал, что ты у меня, – просто сообщила мне женщина, а потом присела на краешек дивана. – Но я сумела донести до него, что он ошибается и тебя у меня быть не должно ни при каких обстоятельствах.
Мне нравится и не нравится ее тон одновременно. Пожилая женщина не раскрывала свои предложения сразу и предлагала задавать вопросы. Но ее поучительный тон раздражал.
– Ты должна собраться, Ида, – проговорила Аделаида Георгиевна. – Я отвечу на твои вопросы по дороге.
Она подняла руку и отодвинула рукав жакета, обнажив тонкое запястье и миниатюрные часики на нем.
– Время позднее и домой мы доберемся глубоко за полночь.
– Я никуда не поеду с вами, – проговорила я, испугавшись чего-то. – Мне нужно дождаться папу.
Она кивнула чему-то своему. Мне же показалось, что она предвидела этот ответ.
– Такая же упрямая, как твоя мать, – выдохнула она, а потом еще раз кивнув произнесла. – Твой отец в тюрьме, Ида, и он сам попросил меня приехать за тобой.