Не верь, не бойся, не проси… Записки надзирателя (сборник)
Шрифт:
Меня ночью из постели вытащили – давай, говорят, арестовывай Кречетова. Крути как хочешь, но чтоб он сел! И хорошо сел, надолго. Это, брат, политика. Боремся, дескать, с преступностью, невзирая на чины и богатство! Неприкасаемых у нас нет! Короче, хлопнули мы бизнесмена этого, Кречетова. Ты фамилию-то запоминай, пригодится. Арестовали, значит, водворили в следственный изолятор, раскручиваем потихоньку, за ниточки тянем. Коррупция не коррупция, мафия не мафия, а пошуровать есть где. Там партию оргтехники для госучреждения по коммерческой цене толкнул, в другом месте с автомобилями что-то намутил… В общем, есть за что зацепиться, и сидеть он обязательно будет. В суде с кем надо перетолковали, с их стороны понимание тоже
Самохин кивал, понимая, что втравливает его разлюбезный генерал в историю, в которой не только подполковника получить, дай бог капитаном на пенсию вырваться…
– Ты выпей, Андреич, на вот, лимончиком… молодец! Так вот. А на днях получаю я негласную информацию по этому богатею, что ему из следственного изолятора побег готовят! Будто бы целая группа на воле по его вызволению работает, и в самом СИЗО уже кого-то из сотрудников завербовали, и к помощи в подготовке побега склонили. Если это правда и Кречетов даст деру, – такой шум поднимется!
«И генеральство твое накроется», – злорадно добавил про себя Самохин, уже запросто, без стеснения вытаскивая из пачки стремительно тлеющую американскую сигарету.
– Твоя задача, Андреич, заключается в следующем. Нужен мне в СИЗО надежный, преданный человек, старый неподкупный служака, и никого другого, кроме тебя, я в этой роли не вижу. Положение в следственном изоляторе аховое. Опытные тюремщики разбежались – кто на пенсию, кто в другие подразделения. Я уж и переводы запретил – так разве удержишь. Мы сейчас народ со всех подразделений туда загоняем, но сам понимаешь, что это за люди. Хорошего-то сотрудника никто не отдаст! Правда, оперативная часть в изоляторе сильная, раскрываемость высокую тамошние «кумовья» дают, следствию помогают, но… положиться ни на кого из них я тоже не могу. Так что выручай! – Дымов испытующе посмотрел на Самохина.
– Спасибо, конечно, за доверие… Ух, аж во рту пересохло, – сконфузился майор и, схватив тяжелый стакан, принялся глотать теплую уже, противно-солоноватую воду.
Он понимал, что отказывать генералу немыслимо, проще сразу сдать удостоверение личности в отделение кадров и начинать оформляться на пенсию. С другой стороны, грех не выторговать в такой ситуации под конец службы какие-то, пусть минимальные, блага. Вполне законные, между прочим, ибо за все годы работы в колонии ничего, кроме зарплаты да форменной одежды, Самохин не имел, да и не требовал, разве что квартирешку двухкомнатную в приколонийском поселке, выходящую окнами в глухую степь, получил, так и она вроде как служебная….
Моральная сторона предстоящего дела, положение эдакого «засланного казачка», обязанного докладывать обо всем лично начальнику УВД, минуя непосредственное руководство, вовсе не волновала Самохина. Слишком хорошо знал он систему, в которой прослужил столько лет, и понимал, что держится она во многом благодаря тотальному контролю, постоянным гласным и негласным проверкам, сбором и накоплением оперативной информации, где доносительство и слежка считаются не пороком, достойным порицания и презрения, профессиональными качествами, кои всячески следует развивать и совершенствовать. Тем более, что генерал явно имел в виду не заурядное стукачество, а проведение контроперации по пресечению подготовки побега из мест лишения свободы опасного преступника.
– Что будет входить в мою задачу? – поставив бокал и утирая платком губы, буднично поинтересовался Самохин.
Генерал встал, похлопал успокаивающе по плечу дернувшегося было следом Самохина – сиди, мол, – сказал задумчиво:
– Да я и сам пока не знаю определенно Может, информация о побеге – лажа. Но береженого бог бережет.
– А как я в следственном изоляторе появлюсь?
– Оформим твой перевод на основании рапорта, как положено. Своему колонийскому начальству так скажешь: дескать, давно мечтал в город вернуться, да все с переводом не получалось. А тут был на совещании в управлении и в коридоре с генералом столкнулся. И надо же – генерал старым знакомым, с детских лет еще, оказался. Бывает ведь так? Ну и порешал в два счета все вопросы…
– И квартирный? – недоверчиво вставил Самохин.
– Естественно, – усмехнулся наивной хитрости майора Дымов, – к этому мы еще вернемся. А сейчас слушай инструкции. Да сиди ты, не вскакивай… Так вот, эту же историю, про дружка-генерала, можешь и начальнику изолятора, подполковнику Сергееву, подбросить. Если поинтересуется. Здесь, в областном центре, не то, что в твоей дыре, много таких служит. Куда ни плюнь, всюду чей-нибудь родственник сидит, особенно на местах тепленьких. Ты вот майор, и паспортисточка какая-нибудь тоже, и зарплату поболее твоей получает. Но это так, к слову. Главное, не переборщи. А то начнешь про другана закадычного в лампасах заливать – от тебя все сослуживцы шарахаться будут. Мол, помог походя, с барского плеча, блажь генеральская, и на том спасибо. Да так оно и есть, верно? Ну-ну, шучу. Мы с тобой еще встретимся… в неофициальной обстановке, по рюмочке выпьем, детство вспомним, окраину нашу бандитскую… Должностенку тебе не шибко престижную дадим, так оно для дела лучше. Инспектор отдела режима и охраны, свой парень, пашет наравне со всеми… С тем поговоришь, с этим, глядишь, картинка-то и прорисуется…
– С оперчастью изолятора в контакт вступать? – уточнил Самохин.
– Нет, в кумотдел местный не суйся, они по своей линии работать будут. Их в этом направлении… озадачат. – Генерал со вздохом вытянул сигарету из пачки, прикурил, неодобрительно глядя на колечки дыма, потом пояснил: – Оперов в изоляторе не любят, не откровенничают с ними, так что пусть тебя с этой службой на новом месте ничто не связывает. Ты – старый служака, которому нужно дотянуть лямку до пенсии – год, другой. Этакий пофигист, все повидавший, с одной мечтой о тихой службе и пенсии. Ну а все блага обещанные – потом, когда мы это дело раскрутим, – пообещал Дымов.
– Да я, товарищ генерал, на особые блага-то и не рассчитываю. Мне бы только с жильем определиться. Тяжело в моем возрасте холостяковать, по общежитиям мотаться. Храплю по ночам, – извиняющимся тоном добавил майор, радуясь про себя своей находчивости. Не каждый на его месте догадался бы вот так, невзначай, ввинтить про квартиру!
– Сейчас и решим, время нас торопит, – кивнул генерал. Он безжалостно раздавил в пепельнице сигарету, прошел по кабинету, сел за рабочий стол, из чего Самохин сделал вывод, что неофициальная часть беседы закончилась.
– Возьми ручку, бумагу, – предложил Дымов, – и напиши пока рапорт на перевод к новому месту службы. Оставишь мне, я дам кадровикам команду, чтоб не манежили, и на следующей неделе включим в приказ по управлению. – Ткнув пальцем в кнопку на телефоне, сказал, не снимая трубки: – С Милохиным соедини… Привет, это Дымов. Что у тебя из жилья есть? Понятно, что ничего, я спрашиваю, что сможешь найти. Сейчас, в крайнем случае завтра. Так… А еще? Вот это подойдет…
Во время разговора генерал смотрел на Самохина, и тот, прислушиваясь напряженно, старательно выводил на бумаге текст рапорта, боялся сбиться, написать не так, но продолжал слушать.