Не верьте цифрам!

Богл Джон

Нашим первым героем будет бывший председатель Федеральной резервной системы Алан Гринспен. Этот человек сделал больше, чем кто-либо другой, для надувания финансового пузыря и его неизбежного взрыва. Он успешно убеждал своих коллег из федерального правительства не ограничивать раздачу легких кредитных денег, в то время как давно настала пора затянуть гайки в кредитной сфере и игнорировать опасности фактически нерегулируемого ипотечного бизнеса банков, разрывавшего столь важную связь между заемщиками и кредиторами. Как оказалось, его интеллектуальный анализ и его влияние на рынок были основаны на неверных предположениях.

Надо отдать ему должное, в своем выступлении на слушаниях в конгрессе в октябре прошлого

года Гринспен признал свои ошибки. Он признал, что кризис был вызван «кредитным цунами, которое случается раз в столетие» и которое невозможно было спрогнозировать, так как «обрушилось все интеллектуальное здание». «Те из нас, в том числе и я, кто предполагал, что кредитные институты жизненно заинтересованы и способны защитить активы своих акционеров, сейчас пребывают в состоянии шока», – сказал Гринспен. Эта незаинтересованность в саморегулировании, по его словам, является ключевым «пороком модели, которую я считал критической функциональной структурой, определяющей, как функционирует мир».

На этой фразе стоит остановиться: критическая функциональная структура, определяющая, как функционирует мир. Как заметил Джон Ланчестер в New Yorker, «найти порок в этой модели – раз плюнуть». Вот его точка зрения на эту ситуацию: «Представители власти считали, что они знают больше, чем знали на самом деле. Банкиры, судя по всему, слишком хорошо знали математику и недостаточно знали историю или, возможно, недостаточно знали и то и другое»[77]. К чему я могу лишь добавить: достаточно!

Бернард Мэдофф, или Как мы дурачили сами себя

Теперь давайте перейдем к истории номер два о том, как мы обманывали сами себя на финансовых рынках, где инвесторы – как индивидуальные, так и институциональные, кажется, потеряли всякую трезвость мышления. Звездой шоу стали краткосрочные спекуляции, по своему размаху беспрецедентные в нашей истории, в то время как долгосрочное инвестирование фактически исчезло со сцены. Мы были слишком жадными; слишком охотно верили в волшебную способность наших управляющих активами переигрывать рынки; доверчиво платили большие деньги за то, чтобы получить эту сверхдоходность (которая оказалась несуществующей), и не отдавали себе отчета в том, что являемся жертвами мощной маркетинговой системы, смазывавшей механизм Уолл-стрит. Все эти пагубные факторы сошлись в крупнейшей финансовой пирамиде, выстроенной Бернардом Мэдоффом.

В отличие от Гринспена он внес разве что незначительный вклад в надувание рыночного пузыря, но воспользовался им в полной мере. Как и многие сложные инновации, созданные нашими самыми крупными и известными финансовыми институтами, построенная Мэдоффом пирамида Понци подорвалась на собственной мине. И хотя для инвесторов крах фонда Мэдоффа и масштаб этой аферы стали полной неожиданностью, все это было вполне предсказуемо.

Прежде всего инвесторов должны были насторожить абсурдные цифры доходности, обещаемые Мэдоффом. За мою долгую карьеру я видел, как управляющие активами зарабатывали высокую доходность и даже стабильную доходность благодаря своему профессионализму или чистому везению. Но, как знает любой опытный инвестор, стабильно высокая доходность – это почти что оксюморон. И тем не менее в фонд Мэдоффа выстраивалась очередь состоятельных инвесторов, мнивших себя владельцами «умных денег» или желавших стать таковыми. Эти инвесторы стремятся доверять свои состояния менеджерам, которые знают «секрет», как заработать много денег, – секрет, который позволит тем, кто имеет достаточно, получить еще больше. Увы, секрет игры на рынке состоит в том, что здесь нет никаких секретов.

Когда усилиями индивидуальных инвесторов вокруг Мэдоффа сформировалась аура посвященного в «секрет умных денег», институциональные инвесторы, которые должны были проявить бoльшую бдительность, бездумно присоединились к толпе жаждущих «стабильно

высокой доходности». На схему Мэдоффа – Понци работали многочисленные маркетологи, которые рекомендовали его фонд своим крупнейшим клиентам – управляющим «хеджевыми фондами хеджевых фондов», которые тоже пали жертвой мошенничества Мэдоффа, но сначала существенно на нем обогатились. Например, всего за четыре года одна управляющая компания заработала $500 млн комиссионных, вкладывая деньги своих клиентов в фонд Мэдоффа. Игнорируя освященное веками правило «доверяй, но проверяй», управляющие активами с позором провалили тест на должную осмотрительность. Получая огромные деньги за небольшие усилия, они как нельзя лучше подтверждали саркастическое замечание Эптона Синклера: «Трудно заставить человека понять что-либо, если ему дорого платят за непонимание».

Президент Обама: лидерство и уверенность

Наконец, моя третья и заключительная история посвящена тому, каким путем мы пойдем дальше. Сегодня мы переживаем самый тяжелый экономический кризис на моей памяти (я родился перед самым началом Великой депрессии, поэтому ее я не помню!). Нынешний финансовый беспорядок по своим масштабам превосходит любое воображение, а по своей сложности – интеллектуальные возможности большинства из нас. Более того, стоящие перед нами проблемы не имеют прецедентов в прошлом, поэтому решения, которые мы применяем, не гарантируют нам успеха. Преодоление кризиса и реформирование системы требуют терпения и самопожертвования – двух качеств, которые давно перестали быть определяющими чертами нашего национального характера.

Вот где на сцену выходит Барак Обама. Поскольку преодоление кризиса и процесс реформирования не обещают быть ни легкими, ни быстрыми, нам требуется сильный лидер. Без него мы обречены. Когда я выражаю свою убежденность в том, что президент Обама может обеспечить – и обеспечит – нам такое лидерство, в котором мы так нуждаемся, я говорю не как его ярый приверженец, а как гражданин. Несомненно, он понимает всю сложность задачи. Позвольте мне напомнить вам слова, сказанные им в первом обращении к нации:

• Тот факт, что мы переживаем кризис, хорошо понимают сегодня все… Наша экономика серьезно ослаблена вследствие алчности и безответственности отдельных лиц, но также из-за нашей общей неспособности сделать трудный выбор и подготовить народ к новым временам… Для нас не существует вопроса – добрую или злую силу представляет собой рыночная экономика. Могущество рынка, его способность создавать богатство и расширять границы свободы уникальны. Однако переживаемый кризис напомнил нам, что без должного надзора рынок может вырваться из-под контроля и что нация не разбогатеет, если будет поддерживать лишь преуспевающих. Экономическое процветание всегда определялось не только объемом валового внутреннего продукта, но и тем, насколько процветает общество в целом; оно также зависело от нашей способности открыть возможности каждому, кто проявляет стремление преуспеть, и не из благотворительности, а потому, что это – самый верный путь к всеобщему благу.

• Те ценности, от которых зависит наш успех – трудолюбие и честность, отвага и справедливость, терпимость и интерес к миру, преданность и патриотизм – известны нам давно. Это подлинные ценности. Они были той движущей силой, которая обеспечивала прогресс на протяжении нашей истории. Нам необходимо вернуться к ним. Необходимо, чтобы настала новая эра ответственности, чтобы каждый гражданин Америки осознал, что у нас есть обязанности перед самими собой, перед страной и перед миром; обязанности, которые мы принимаем не скрепя сердце, а с радостью, с уверенностью в том, что нет ничего более насыщающего душу, более важного для нашего национального характера, чем стремление полностью посвятить себя решению стоящих перед нами трудных задач. Это обязанность и право гражданина.