Не вижу, не слышу, не чувствую боли
Шрифт:
Однако, блондин почувствовал чужое прикосновение. Он вдохнул, осознавая через азарт происходящее, разделил себя со своими чувствами... и татуировки погасли медленно, а Уво, наконец, пересилил его хватку, укладывая чужую ладонь на стол. На миг воцарилась тишина, и затем Шалнарк поднял резко руку вверх.
– Победа за Уво!
– произнес с веселым смешком. От такого, без сомнения интересного и потрясающее зрелища, почти все в комнате протрезвели. Курапика улыбнулся виновато Усилителю, но тот только рассмеялся громко, от чего задрожали стекла в окнах.
– Давно я так не веселился!
– ухмыльнулся от уха до уха. По его волосам бегали легкие разряды статического электричества от количества ауры задействованной недавно.
– Потренируешься потом со мной, принцесса?
– протянул ладонь и растрепал чужую челку легким, едва ощутимым жестом -
– Обязательно, - улыбнулся в ответ Курапика. Дальше, он не позволял своим алым глазам взять верх, вкладывая ровно столько Усиления, сколько позволяло Время Императора, но без участия татуировок. По итогам турнира, когда его руки уже ныли сверх меры, выяснилось, что Нен парня ставит его на девятое место - слабее Нобунаги, но сильнее Шалнарка, Паку, Шизуку и Кортопи. Тут нужно учитывать, что они мерялись именно голой мощью, предела которой Курута пока еще не достиг - до полного раскрытия ему было лет пять. А комбинируя в реальном бою разные типы Хацу, он мог сражаться куда как эффективнее, нежели имеющие по одному основному типу обычные Нен-пользователи. Без ауры, просто по физическим показателям, он, увы, занимал предпоследнее место, на что самый невысокий член Риодана, пожал ему руку с трагически-театральным вздохом. Оставалось развести руками - рассыпавшиеся по кусочкам косточки, вряд ли способствовали улучшению хватки. С другой стороны, Шал предложил повторить после того как руки парня срастутся полноценно - наверняка тогда, положение дел существенно изменится.
Спать все легли глубоко под утро, вымотанные, и изрядно превысившие градус. Курапика пожелал всем спокойной ночи первым. Следом за ним, в соседнюю комнату ушли Кортопи и Пакунода. Он только расстелил футон, растянулся под тонким мягким пледом, как в двери вошли бесшумно Финкс и Фэйтан. Парень не воспринимал их угрозой - он скорее по инерции и привычке прислушивался через наваливающийся сон к тому, что эта парочка делает рядом. Повеяло легким сквозняком, рядом бросили еще одну подушку. Между спиной парня и стеной втиснулась узкая жесткая фигура, когтистые руки пробрались под его плед и под одежду, дотрагиваясь до рисунков.
– Спасибо, что остановил, - сонно-негромко произнес Курапика, позволяя бесцеремонно обнимать себя и сжимать в тесной хватке.
– Двойственное чувство, - ответил Фэйтан. От него остро пахло сладким алкоголем, обволакивая и погружая еще глубже в сон.
– Хотелось, и чтобы ты сдержался, и чтобы сорвался.
– Он хрипло рассмеялся, поглаживая теплый металл под своими руками и вызывая вспышки болезненного удовольствия.
– Потому, что в первом случае, пришлось бы меньше морочиться с тренировками, а во втором я вполне мог бы поучить тебя самоконтролю не самыми пристойными методами.
– Эта фраза вызвала у блондина только сонное фырканье и легкий смешок.
– Прекрати к нему приставать, - заторможено произнес рядом Финкс, тоже падая возле Курута, но с другой стороны.
– Босс вернется и намылит тебе голову только так, а то ты не знаешь насколько он собственник, если ему действительно что-то... или кто-то нравится, - мужчина лег чуть выше, на бок, закидывая руку на Курапику и на Фэйтана разом, на что последний, даже протестовать сейчас не стал. Вместе привычней... спокойней. Когда-то палач считал, что ему не нужен никто. А потом, нечаянно впустил в жизнь мальчишку... Люцифера. Куроро обладал странной харизмой, притягательной, не человеческой. Сам же страдал от этого в детстве, когда всякие уроды тянули к нему свои загребущие лапы, ведь вкупе со смазливым личиком он превращался в идеальный приз, сладкое угощение, которое каждый желает попробовать. Фэйтан хотел лишь получить подопытного... однако сам оказался очарован тем, как мальчишка терпел и позволял причинять себе боль. Они сблизились слишком-нереально-быстро для нелюдимого азиата, привыкшего ждать подвох с любой стороны. Маленький мальчишка, отчаянно-жадный, уже тогда, вечно голодный, не только до физической пищи, но и до чувств - он невольно начал стягивать вокруг тех, кого мог и хотел называть семьей.
И Фэйтан попал в его сети тоже. Он больше не представлял свою жизнь без этих людей, пусть и под пытками не сознался бы в подобном. Засыпать рядом, есть вместе, ощущать чужое поддерживающее плечо и успокаивающее тепло - стало нормой жизни. Они сбились в стаю, где все могут грызть друг друга без устали, но любого посмевшего распахнуть пасть на любого из Пауков - просто порвут все остальные. Не задумываясь, жестоко и жёстко - на мелкие клочки, чтобы другим неповадно было. А сейчас, у них появился новый член семьи. И невольно, азиат уже не видит его вне Риодана. Только вместе с ними. И, как когда-то прижимал к себе, засыпая, тощее мальчишеское тело, согревая своим бешеным жаром, так и сейчас, снова желает позаботиться. Пусть даже, если ради этого придется получить по шее от уже выросшего Люцифера, который считает себя слишком взрослым и ответственным - от того редко позволяет вот так снова засыпать всем вместе, сохраняя драгоценные крупицы тепла.
Подумать только. Тот мальчишка вырос - стал выше самого Фэйтана, посерьезнел... ну, немного. Они называют его босс, но это скорее дружеское прозвище и показатель того, как мужчина дорог им всем - тем, что сплотил, помог найти друг друга. Еще недавно, он воровал по всей Свалке интересные вещицы, книги, еду и воду. Приходил домой избитым или грязным, или просто таким усталым, что едва ноги волочил. Прижимался к старшему товарищу в поисках тепла и утешения, спокойствия. Ходил за Фэйтаном, безмолвно выпрашивая, чтобы тот научил его читать и считать. И совсем недавно, буквально десяток лет назад, уже почти не мальчишка тогда, едва-едва подросток, только изучивший основы Нен, Куроро напугал его сильнее всего в жизни, когда неожиданно схватился за лоб во время работы в котельной, и упал на колени, задыхаясь. Крови был так много, что она текла по его рукам и стекала ручейками с локтей, будто голова Люцифера взорвалась изнутри.
Он чудом, не смотря на всю свою силу, заставил мальчишку убрать руки от лица, зажал чистым компрессом, что всегда носил с собой на всякий случай - ведь на Свалке в любой момент могло произойти все что угодно, от нападения, до внепланового выброса мусора прямо в центре города. Стигмата на бледной коже привела его в замешательство - она фонила и истекала Нен, так, что после кровотечения, закрыть эту пробоину было самым важным. Куроро долго отсыпался потом, и чувствовал себя разбитым много дней. Они пытались найти упоминания в библиотеке, оставшейся от предков азиата. Та насчитывала сотни тяжелых больших томов, на китайском, и смежных диалектах. Не имелось никакого каталога, книги не были разделены по темам - и найти что-то, из-за всего этого, являлось поистине адской задачей. Однако они все же наткнулись сначала на одно упоминание, а затем на другое, и отсылку к книге в коллекции, увы, не имеющейся. Но даже полученного хватило, чтобы понять, почему Куроро такой... особенный.
В витиеватых строчках пары абзацев рассказывалось про существ, живущих рядом с людьми. Тех, что принято называть магическими созданиями. Иногда, они разумные, как те же оборотни, иногда лишь частично, а чаще всего отличаются от обычных животных лишь своей способностью использовать ауру. Самые первые, разумные - встречаются не столь уж и часто. Чаще всего, они скрываются, из-за своей несхожести или из-за того, что человечество слишком сильно их боится. Например, предки этого мальчишки, Курапики. Алые дьяволы из клана Курута, кровожадные, легко впадающие в раж существа. Сейчас почти забылось, от чего их когда-то боялись пуще огня на континентах. Большую часть вида выбили, а те, кто остались в живых, стали кочевать скрытно по миру, разбавляя свою кровь до тех пор, пока не получил человеческий облик. Они так боялись новой охоты, что само упоминание Нен стало для них табу. От чего и не смогли противостоять Риодану. Такой потенциал, такие способности - и полное нежелание двигаться вперед. Пауки наткнулись на них случайно, путешествуя по провинции Лаксо. Охотники племени, негативно отреагировали на Нен-пользователей, которых ощущали фактически кожей, не смотря на собственный отказ от использования этой силы. Куроро заинтересовался тогда их глазами, по следам охотников вышел на все остальное племя. Они, можно сказать, оказали им услугу, избавившись от закореневших в своей вере, старших мужчин племени. Так, эти дети могли вырасти, не зная запретов, привнести в окружающий мир еще больше хаоса и разнообразия... Если бы не Омокаге. Но, то лирика. Пауки захотели эти глаза - и они их получили. Раззадоренные сражением, кровью, попытками напасть на них - они и заметить не успели, как перебили всех и вся.
Куроро тоже был потомком подобного клана. Вот только, в отличие от алоглазых Дьяволов Курута, его предки сохраняли свои способности, старались родниться лишь между своими же - кровь Древних, называемых магическими существами, что текла в их жилах, позволяла скрещиваться даже ближайшим родичам, без ущерба для генетики. Они жили тесными семьями, создавая особенную связь между маленькими кланами. В зависимости от статуса внутри клана, на теле проявлялся особый символ - уникальный для каждой линии крови. Глава клана мог изменять его, сам оставаясь с символом своих родителей, но его члены семьи уже носили на теле новый знак. Куроро был откровенным полукровной этого вида, позором для клана отца - лишенный характерных внешних черт, культивируемых поколениями, простой человек, с потенциалом, который он мог никогда и не развить. Скорее всего, его мать спасалась от любовника - отца Люцифера, который, если верить книгам, наверняка хотел избавиться от ущербного плода союза с простым человеком.