Не вижу, не слышу, не чувствую боли
Шрифт:
– Если ты не видишь дальше собственного носа, то тебе говорит что-то, такое слово, как рабство?
– Почти выплюнула, с болью и ядом. Зрачки парня сначала расширились, а потом он сощурился. С той стороны окна сдавленно охнул Нобунага, и замолк напряженно Финкс, до того, пытающийся убедить друга сваливать от сюда, поскорее и подальше. Куроро вдруг метнулся вперед, с такой скоростью, что заторможенная после побоев и вынужденной голодовки девочка не успела среагировать. Он выбил тыльной стороной кисти иголку, из чужих пальцев и, неожиданно не больно схватив Мачи, вытащил ее на свет в сторону окошка, прижимая к стене за плечи. Девочка только схватиться за отбитые пальцы могла. На ярком свету стало видно кровь, запекшуюся на красивом личике,
Мачи понимала, что кричать нет смысла - мать отсюда не услышит, а охрана не станет обращать внимания, как и всякий раз, когда отец бил ее, и малышка вопила от боли. Она яростно царапалась и кусалась, пытаясь избежать чужих взглядов и прикосновений. Куроро только головой покачал.
– Финкс, подержи ее. Аккуратно.
– Нечто властное было в этом детском еще тоне, удивительно взрослое, заставляющее парня, что на полторы головы его выше, подчиниться беспрекословно. Сильная рука, прямо через окно прижала девчонку за плечи к стене. От того, как будущая повелительница нитей сопротивлялась, у нее снова пошла носом кровь и теперь девочка судорожно дышала ртом, пытаясь не захлебнуться.
– Она правду говорит.
– Произнес блондин мрачно. Его предплечье покалывало не сильными пока разрядами тока - ошейник зафиксировал, что она слишком близко подошла к границе, разрешенной для передвижений, территории.
– На ней весь комплект рабских цацек.
– Глухо произнес, наметанным взглядом отмечая малейшие детали. Зря она его посчитала тупым силовиком - мозги в этой голове водились.
– Тише малышка. Ты откуда?
– Голос Нобунаги прозвучал почти над ухом. Он был самым старшим в этой компании, пусть на вид и не скажешь.
– Из японского клана?
– Он мгновенно отметил характерные черты, причем, как потомственный японец, живущий, внутри одной из семей, легко отличил - она не из корейцев, и не из китайцев. Именно японка. Мачи промолчала, отфыркиваясь кровавыми соплями, все еще тяжело дыша. Было подспудно страшно от того, что они могут с ней сделать. Девочка слишком хорошо знакома с реалиями жизни и понимала, что возраст у пацанов самый тот, для интереса к девчонкам, а жестокости местным не занимать.
Пальцы брюнета вдруг зажали ей нос, и малышка тихо запищала от боли - какая-то косточка, с хрустом встала на место от жесткого движения. Зато кровь вдруг перестала течь.
– На нее бы Фэйтану посмотреть.
– Произнес, держа по-прежнему розововолосую дурочку за нос.
– Кость все это время на что-то давила, и могло заражение начаться.
– Другой ладонью потрогал чужой лоб.
– Хотя температуры вроде нет.
– Покачал головой.
– Успокойся.
– Повторил снова, уже самой Мачи.
– Мы тебе ничего не сделаем.
– Осторожно отпустил крохотный носик и постучал кончиками пальцев Финкса по руке, чтобы тот отпускал ее. Девочка продолжила стоять, все так же, вжимаясь в стену. Темно-синие глаза, которые она унаследовала от отца, смотрели настороженно и вместе с тем дезориентировано.
Они не подружились в тот день, нет. Но Куроро с невероятным упорством продолжил таскаться сюда, к ней, то подкармливая, то читая книжки, сваленные в подвале вместе с остальным ненужным хламом, то обрабатывая особо болезненные раны нанесенные отцом. Рядом с ним, оказалось неожиданно уютно. Спокойно. Он рассказывал о жизни на Свалке, о своих друзьях, работе. И как она поняла - мальчишка заодно искал того, кто сможет снять с Мачи ее ограничители. Просто так срезать их не удалось бы - они тут же могли убить девочку мощным разрядом тока. Она отвечала скупо и мало - больше из-за непривычки теперь, чем из-за недоверия. Разговаривать на равных с кем-то казалось таким удивительным. Самого же Куроро удивляло то, как спокойно она относится к паукам живущим в подвале.
–
– Произнес с любопытством, глядя, как новая знакомая гладит осторожно забравшегося ей на ладонь опасного крестовика.
– Ядовитые.
– Согласилась негромко Мачи.
– Но они не трогают своих. А я с ними выросла.
– Покачала головой. На ее макушке диковинной заколкой пригрелось еще одно крупное мохнатое насекомое.
– По сути, мы с тобой, тоже сейчас два больших паука в этом подвале.
– Замолчала, возвращая свое внимание к существу в руках.
– Пауки?
– Переспросил задумчиво Куроро.
– А знаешь....мне нравится.
– Он снова улыбнулся, но сейчас эти улыбки выглядели не такими нарисованными - куда как человечнее.
Все изменилось однажды утром. Отец выскочил из дома, словно за ним неслись черти. Накануне, он снова изрядно "наказал" дочь и пообещал ей, что продаст еще раньше срока. Мать попыталась встать на защиту малышки, но в итоге, тоже получила свое. Мачи осторожно просочилась в не запертую на этот раз, дверь спальни, чтобы проверить, как женщина себя чувствует. Та лежала на постели, ее лицо было странно умиротворенным, будто она спала. Сердце вдруг захолонуло и ушло в пятки. Мачи притронулась к чужой коже, уже зная, что произошло. Тонкая хрупкая рука была холодной. Не живой. От ужаса, малышка выбежала из спальни и забилась в угол гостиной. Ее как будто резало на части, и затем сшивало по кускам обратно. Что-то внутри отмирало неудержно, безвозвратно, обугливаясь и превращаясь в шлак. Хотелось кричать - но она не могла выдавить и звука. Хотелось плакать - но, ни слезинки не выкатилось из глаз. Хотелось....убивать.
Когда Старейшина вернулся в дом через какое-то время, тот встретил его тишиной. Он облегченно выдохнул, и на всякий случай запер дверь подвала снаружи, чтобы девчонка не показалась никому на глаза. Следом за мужчиной, в дом воли могильщики - их задачей было вынести мертвое тело и надежно упокоить его в городском крематории, избавить мужчину от всех не нужных вопросов и проблем. Вот только в следующий момент, на него кинулся разъяренный вихрь, с розовыми волосами и горящими яростью глазами. Как никогда в жизни, девочка напоминала демона из библейских книг - искаженное лицо, жажда убийства в глазах. Она вогнала мужчине в живот длинную иглу, и в руках у нее, были еще такие же. Вокруг точеной хрупкой фигурки будто сгустился сам воздух, подрагивая и скручиваясь от ярости, которую она изливала в мир.
К сожалению, девочка была слишком тонкой и легкой, ослабленной голодом и издевательствами - мужчина одним ударом заставил ее отлететь от двери и больно удариться о ступеньки головой.
– Ах ты мерзость!
– Взвыл, зажимая живот, с торчащими от туда иглами. Он шагнул в сторону дочери, но тут вспомнил, что с ним еще двое. Нужно было заткнуть могильщикам рты, предложив что-нибудь выгодное. За спиной щелкнуло. Старейшина медленно обернулся. На него с легкой улыбкой смотрел двенадцатилетний подросток - помощник могильщика. Лицо азиата же, пугало до дрожи - он словно примеривался, на сколько частей разрезать мужчину тем странным клинком, который появился у него в руке, больше напоминавшим огромную бритву. Как старейшина не заметил ее раньше? Видимо прятали в сумке с инвентарем.
– Если она жива, то я даже убью тебя не сильно медленно.
– Призрачно-скрипуче произнес Фэйтан, имея в виду лежавшую без движения Мачи, которую здорово контузило от удара. Куроро тем временем, открыл дверь за своей спиной, и в нее вошло еще четверо. Финкс и Нобунага встали по обеим сторонам от мужчины, показывая, что если он шевельнется - они его на ноль помножат. Куроро же провел к телу подруги девушку-подростка в мешковатом платье и невысокого тощего блондинистого паренька с огромными зелеными глазами. Девушка присел на ступеньки рядом с Мачи, они с Люцифером в четыре руки проверили ее травмы.