Не время для любви
Шрифт:
— Но ты же у нас умничка, — погладили меня по груди проворные длинные и изящные пальцы аристократа. — Приподними бедра, помоги Тонсли раздеть тебя. Иначе из обычной ролевушки это перетечет в реальное наказание. Не зли нас, детка. Ты же не хочешь неделю сидеть на подушке?
— Что вы задумали? — нервы были напряжены до предела, но как бы я ни пыталась сопротивляться, их было двое, а я зажата между ними.
— Наказать тебя за все, что ты с нами сделала? — брюнет расправился с одеждой и вклинился между моих ног. — Помнишь, как ты пыталась сбежать от нас? Так вот, я решил, что деньги — это слишком меркантильно, а ты
— Я сейчас отпущу твои руки, — Инетер медленно вырисовывал непонятные символы на моей груди и шее. — Сниму с тебя одежду, а потом этот чертов лифчик, который мешает любоваться тобой. Если будешь вести себя хорошо, то получишь награду. А попытаешься удрать — отшлепаю так, что твоя очаровательная белоснежная задница станет алой и горячей от моих ладоней. Поняла меня?
— Да, — прищурившись, я попыталась уловить момент для побега и, когда он настал, рванула.
— Ты сама сделала этот выбор, — блузка разлетелась на ошметки, а горло сдавила тяжелая ладонь Тонсли. — Не знал, что ты так очаровательно бледнеешь.
— Давай начнем обещанное наказание, — усмехнулся блондин.
Не успела я опомниться, как оказалась лежащей на коленях парня с задранной кверху попкой и полностью обнаженной. Каким образом они умудрились меня раздеть, я бы не вспомнила даже под страхом смерти. Но все мысли оборвались в тот момент, как тяжелая ладонь с оттяжкой опустилась на ягодицы. Удар был не настолько больным, насколько унизительным. Он на самом деле собирался меня отшлепать, как нашкодившего ребенка. Меня даже родители ни разу в жизни не били по заднице, считая это неправильным.
Но Стиверсу, кажется, было плевать на все правила и запреты. Его длинные пальцы медленно погладили кожу, и в следующее мгновение еще один удар лег по касательной. На этот раз силы было приложено больше, и он вышел намного чувствительнее, нежели первый. Я лишь плотнее сжала зубы и поклялась себе, что ни за что на свете не издам и звука. Не позволю им так себя унизить. К тому же между ударами проходило достаточно времени, чтобы в организме все успокоилось и я выровняла дыхание. Не умеют они пытать…
Но уже через пять минут я поняла, что это я ни черта не смыслю в жизни. Инетер умел не только пытать, но и доводить до какой-то непонятной мне черты. Задница горела огнем, кожу немного саднило. А каждое поглаживание пальцами отдавалось электрическими разрядами в позвоночнике. Он гладил, мял и немного грубо ласкал попку. Нанося удар за ударом, заставляя жжение ввинчиваться в мозг. С лихвой отрабатывал свой послужной список главы невидимых бойцов со злом.
Контроль медленно покидал меня, а зубы я стискивала не из-за желания не кричать, а из-за того, что эти прикосновения творили нечто странное. Они пробуждали в груди что-то дикое и непонятное, словно мне и в самом деле все нравилось. Распаляли до такой степени, что я уже сама готова была податься вперед, лишь бы ощутить еще больше. Усилить контакт с его пальцами и понять, насколько лучше они могут сделать.
Особенно сильный удар пришелся на самую мягкую часть половинок, где они практически переходили в бедра, и я не смогла сдержать себя. Тихий всхлип позорно вырвался из груди, и я вскинула голову, чтобы узреть торжествующую улыбку на лице Тонсли. Он уже стянул с себя одежду и стоял передо мной в одних трусах, которые топорщились спереди. И это красноречиво намекало о том, что я не одна завелась.
— Кажется, ты начинаешь проникаться нашим стремлением выразить свою любовь к тебе, — Инетер наконец-то прекратил истязать мою попку. — Перейдем к следующему уроку?
— Что вы задумали? — хрипло выдохнула я, когда картинка мира вновь стала полной.
— Тебе понравится, — усмехнулся Тонсли, забираясь к нам на стол. — Все, что от тебя требуется — быть послушной девочкой.
— И честно признаваться нам и себе в том, что тебе так нравится, — в самое ухо усмехнулся Стиверс, в следующее мгновение притягивая к себе. — Теперь твоя задача — не кончать, пока тебе не разрешат этого сделать.
— Что? — удивленно обернулась я, пытаясь увидеть его глаза.
— Все ты правильно услышала, — хохотнул он и мазнул по моим губам своими. — А теперь смотри на то, как твое тело будет медленно сходить с ума.
— Что? — в третий раз повторила я один и тот же вопрос.
— Будь послушной девочкой, — заглянув мне в глаза, Тонсли склонился к моим ногам.
Он прочертил быструю дорожку из легких укусов по животу, даже не думая останавливаться, потерся носом о бедро и прильнул лицом между моих разведенных ног. Я судорожно всхлипнула, попыталась дернуться, но ничего не вышло. Из-за позы… Из-за сильных пальцев, дернувших меня за распущенные волосы, и странного покалывания в груди. Я фактически лежала спиной на груди блондина, мои ноги были широко разведены и перекинуты через его, а возбужденная плоть парня упиралась в мои покалеченные ягодицы. Те же, в свою очередь, доставляли легкий дискомфорт, соприкасаясь с тканью трусов. И этот гремучий коктейль из неизвестности заставлял в груди все замирать, а интерес пробуждаться. К чему же они хотят меня привести?
Неожиданно по телу прошла вспышка, и я тихо охнула, опуская глаза вниз и словно в замедленной съемке наблюдая за тем, как брюнет повторяет свое действие. Его язык мягко проходился по складкам и задевал какую-то точку, от которой разряды бежали по коже. Раз за разом, не останавливаясь, он совершал это нехитрое движение. Вылизывал Тонсли жадно и с наслаждением, словно сам получал удовольствие от того, как это слышится. Чмокающие, хлюпающие звуки наполняли комнату, пока их не разбил тихий всхлип…
С запозданием поняла, что источником позорного, судорожного стона была я сама. Но перед тем, как мозг вновь вернулся к нормальному режиму работы, руки Инетера ожили и начали терзать мою грудь. По сравнению с нежными и ласковыми касаниями Тонсли, его грубые и жесткие прошибали еще сильнее. Он сжимал мои груди, выкручивал и оттягивал соски. Его зубы сжимались на моей шее и плече, оставляя на коже яркие отметины. Но стоило мне возмутиться, как наказание последовало незамедлительно.
Тонсли до боли прикусил кожу бедра и сжал пальцами клитор, пропуская по телу табун мурашек. Широко распахнув глаза, я уставилась на него, но словно не видела. Парень выпрямился на коленях, осмотрел меня, сидящую на бедрах другого, и плотоядно усмехнулся. Обслюнявив пальцы, он придвинулся чуть ближе, и я почувствовала, как в мое нутро проникает нечто постороннее. Пока я соображала, что он такое творит, его губы и зубы обрушились на свободную половину шеи, копируя поведение Инетера.