Не всё подвластно чародеям
Шрифт:
Ещё весной, начав отрабатывать трудовую повинность, Эрик столкнулся с упомянутой системой. Большинство книг библиотечного зала имело категорию 'А' - разрешены к просмотру всем членам Гильдии, включая учеников и посвящённых не-магов. Оставшаяся часть книг открытого доступа, клеймёная литерой 'В', располагалась преимущественно на дальних стеллажах; рассмотреть их корешки со стороны стойки посетитель при всём желании не смогли бы.
Однако отнюдь не всё книжное богатство располагалось в зале; тот, кому посчастливилось очутиться в противоположном от входа углу, заметил бы небольшую винтовую лестницу, ведущую вниз, в подвальное помещение библиотеки, вход в которое преграждает решётчатая дверь, запертая на два замка. На любопытство Эрика Мастер Халид отговаривался - нет, мол, там ничего интересного: обрывки манускриптов, нечитабельные рукописи, старые газеты, одним словом хлам, который жалко выкинуть. Бумажный мусор действительно присутствовал в том закутке в немалых количествах, но кроме него - ещё и книги
– предстать под грозны очи мэтра Саграно.
Страх - ужасная вещь, особенно если въелся намертво; даже когда исчезает его причина и разумом прекрасно осознаёшь, что бояться больше нечего, всё равно - он не оставит тебя, заставив оглядываться по сторонам, а в тяжёлых случаях шарахаться от собственной тени. Ещё в школе Эрику довелось прочесть 'Квинтэссенцию бытия', где живо описывалось подобное состояние. Но больше всего поразил его тогда сделанный из прочитанного вывод.
Голод, страх и любовь правят миром. Всё остальное вторично.
Под первым пунктом можно подписаться, даже не раздумывая - когда тебя терзает страшный голод, никакие другие мысли в голову не лезут. Он - настоящее чудовище, первобытный Молох, сводящий с ума, толкающий на безумия, вплоть до поедания живой плоти. Именно он - истинный основной инстинкт, и только когда удовлетворён, позволит рассчитывать на что-либо иное.
Со вторым сложнее - страх редко берёт за горло, обычно позволяет гулять на длинном поводке, но и забыть о себе не даст. От рождения, когда малыш неосознанно пугается беспредельности открывшегося перед ним мира, и до самой смерти, боязнь которой сильнее других своей неотвратимостью, он сопровождает нас, принимая тысячи обличий. Страх потерять близких, лишиться престижного поста, высокооплачиваемой работы, средств к существованию, оказаться на дне жизни, нарваться на маньяка в тёмной подворотне, погибнуть в результате несчастного случая, заболеть опасной болезнью или, получив тяжёлые травмы, стать обузой для близких - и ещё прорва ужастиков более мелкого калибра. Ну и, конечно же, Его Высочество Персональный Кошмар, имеющий особое значение для отдельно взятой личности. Кто-то до истерик боится безобидных по сути домашних паучков, другой - что на него рухнет балкон, третий - случайно задохнуться во сне, четвёртый - визита людей в чёрном. Окружающим их страшилки представляются пустыми и никчёмными - неядовитые пауки средних широт опасны разве что для мух, вероятность смерти под обломками балкона куда меньше, чем в результате авиакатастрофы, а уж если и 'повезёт' помереть от удушья в сонном состоянии, то и бояться после свершившегося уже нечего. Да и люди в чёрном к кому попало в гости не заглядывают, такую честь ещё заслужить надо. Но не спешите иронизировать над чудиками, приходящими в ужас при виде белой вороны - если считаете, что выше подобных глупостей, значит просто не успели еще обзавестись собственным хоррор-фетишем.
Ну а про третье и говорить нечего - едва ли найдётся на нашей грешной планете хоть один человек, ни разу в жизни не испытавший состояние влюблённости. Тысячи книг, кинофильмов, историй из жизни, обилие представителей противоположного пола, немалый процент которых располагает к себе не только в качестве приятных собеседников. Ну как тут устоять и не поддаться чарам восхитительного соблазна принять дар Афродиты? Любовь - движимая сила бесчисленных миллионов людских поступков, не подвластных железной логике разума, от совсем крохотных и незначительных, вроде стремления навести марафет на изрядно потускневший или просто непрезентабельный внешний облик, сделать объекту поклонения 'за просто так' небольшой подарок, отвесить изысканный комплимент, тем самым обращая внимание на собственную персону, до деяний исторического масштаба: создания бессмертных литературных произведений, скульптур и полотен, потрясающих силой духа и мастерством авторов, вдохновлённых любовной страстью, возведения построек невиданных размеров и красоты - упомянем лишь о Висячих Садах и Тадж-Махале!
– или завоевания соседнего королевства, бросаемого к ногам любимой женщины. А подчас поражающих оригинальностью и безрассудством, вроде прыжков с моста, вырезания сердец, пронзённых стрелой, в недоступных обычному человеку местах, или нанесения на одежду собственной кровью имён любимых.
Погрузившись в философские рассуждения, Эрик заметил появление Мастера Халида лишь, когда тот оказался совсем рядом, и резким движением забросил книгу в глубину выдвижного ящика компьютерного столика. К счастью, библиотекарь не обратил на то внимание; принеся очередной кусок работы, он тихо удалился к себе. Выждав немного, Эрик вернулся к чтиву, интересуясь в первую очередь личностями предводителей Гильдии былых времён. 'Краткий курс' не давал им характеристик, ограничиваясь перечислением основных вех правления.
О первых двух в 'Хрониках' также не упоминалось почти ничего - Штарндаль тогда не принадлежал волшебникам, повествование начиналось с момента издания императорского указа о передаче замка в собственность Гильдии. Зато довольно много рассказывалось о деятельности Тариона - и неудивительно, именно на период его 'царствования' пришлась Вторая Некромантская и послевоенное обустройство мира, не оставившее в нём места профессиональному занятию чародейством. И лишь когда намеченные планы были реализованы, и Санта-Ралаэнна, полностью изолированная от внешнего мира, стала надёжным пристанищем сообщества волшебников, третий Архимаг счёл вправе оставить свой пост, хотя - в книге это подчёркивалось неоднократно, - Тарион, утомлённый ужасами пережитого, и до того нередко изъявлял желание удалиться на покой.
Сменивший его Ильварн продолжил начатое учителем дело, не внося в него особых корректив, и столетнее его руководство не запомнилось какими-либо громкими свершениями. Разве что открытие целой плеяды новых миров - Архимаг настолько увлёкся исследованием Внеземелья, что, написав дюжину монографий, посвященных его аборигенам, в конце концов снял с себя полномочия, отправившись в межпланетное путешествие. И посейчас он где-то там, изредка появляясь на Санта-Ралаэнне и презентуя библиотеке очередной том собственных сочинений.
Дамблдонс, принявший бразды правления в 1841м, больше интересовался философскими и историческими проблемами, задавшись целью создать универсальную теорию волшебства. К великому сожалению, его работа осталась незавершённой - слишком тяжёлым ударом явилось предательство людей, которых он искренне считал своими соратниками, вынудивших под гнётом сфабрикованного обвинения уйти в отставку и покинуть остров. Жизнь в изгнании, потеряв всякий смысл, оказалась слишком непосильной ношей.
Узурпировавший 'трон' Уручжи, единственный из Архимагов не имевший звания Гроссмейстера, первым делом озаботился его обретением без сдачи обязательного для всех без исключения членов Гильдии экзамена на чин. Однако чародеи отказались пойти навстречу, даже те, кто принимал участие в заговоре - очень быстро выяснилось, что тот для облегчения своей задачи тайно использовал магию убеждения. Ссоры и склоки парализовали деятельность штаб-квартиры Гильдии; маги разбежались по всему миру, кучкуясь небольшими обособленными группками, и стараясь не показываться в Штарндале без особой необходимости. Почти сразу отдельные представители колдовского сообщества стали задумываться о смещении Уручжи, самого злобного и бездарного Архимага за всю историю, однако долгое время их героические попытки оказывались неудачны. Лишь после окончания Второй Мировой, поразившей масштабами кровопролития, волшебники, выступив единым фронтом, выкинули из замка Исмаила и его прихвостней. Новым Архимагом был избран Тавэси; именно он, воочию наблюдавший ужасы атомных бомбардировок своей родины, провозгласил отказ от курса на самоизоляцию и поставил перед Гильдией нелёгкую задачу - позаботиться о неразумном человечестве, не допустить ядерного Армагеддона. Посчитав в канун наступления нового тысячелетия её в общем и целом выполненной, Тавэси объявил, что снимает с себя руководство, а сам удаляется в Гималаи. Где и пребывает ныне в добром здравии, общаясь с тибетскими монахами и искателями смысла жизни.
Восьмым по счёту Архимагом стал ныне действующий ректор Академии, открытие которой считал главным делом своей жизни. Разумеется, если не считать несколько десятков научных трудов по магии Трансформаций.
Здесь же, в разделе ссылок и приложений, приводился и полный текст эпитафии, помещённой на обелиск. Выдержанный в торжественно-официальном духе, с упоминанием заслуг покойного и традиционным пожеланием 'Покойся с миром', он едва ли заключал в себе 'двойное дно' со скрытым посланием. Да и какой смысл было бы Ильварну зашифровывать в нём формулу проникновения в Подземелье? Если она известна, то войти туда можно без всяких ухищрений.
'Хроники' мягко обходили стороной причину, по которой Тарион счёл необходимым не только магически запечатать дверь, ведущую на подземные этажи замка, но и выставить охрану. А раз с той поры никто не проник туда - соответствующей формулы попросту не существует.
Однако для них с Гекой сделанный вывод не решает ничего - нужно либо продолжать начатую игру, либо признаваться в очередном 'буйном полёте фантазии', и тем окончательно уронить себя в глазах землячки. Но если скрыть правду - то придётся где-то раздобывать альпинистское снаряжение или крутую магию. Незадолго до того они облазили окрестности скалы, ставшей последним пристанищем Тариона, и пришли к неутешительному выводу: никаких обходных путей, ведущих на её вершину, нет. Гека предположил тогда, что так и было задумано изначально, дабы кто попало не шастал вокруг гробницы, и в очередной раз посетовал на 'медвежью услугу' со стороны приятеля. Поразмыслив немного, Эрик решил переговорить с Таисией тет-а-тет - авось сменит гнев на милость, откажется от безрассудной затеи.